Волк за волком - [41]
— Серьезно? — лицо Аарона-Клауса загорелось от восторга. Как будто все это время он был забытой лампой на пыльной полке, и вдруг кто-то додумался ее включить. — Ферма Влада?
Генрика кивнула, но движение было проделано с тяжестью.
— Я считаю, ты мог бы побыть у нас еще годик, но Рейниджер настаивает.
Мысль о том, что Аарон-Клаус скоро уедет, заставила Яэль взгрустнуть. Кто будет кидаться в нее бумажками во время занятий? Кто будет сидеть у ее постели, успокаивая во время ночных кошмаров? В конце концов, кто будет поедать все пирожки?
— Я тоже хочу поехать, — сказала Яэль.
— Исключено, — голос Генрики звучал так, как будто Яэль ее только что ударила. — Ты слишком мала.
— Я вернусь, Яэль, обещаю, — сказал Аарон-Клаус. — И когда я вернусь, я научу тебя всему, что знаю.
Валькирия: дева-воительница в Скандинавской мифологии. Летая над полем боя, она выбирает, кто из солдат будет жить, а кто погибнет. Хотя многие картины изображают Валькирию на славном коне, рунный камень Рок описывает Валькирию по имени Гуннр, восседающую на волке.
Вот что она узнала из пожелтевших страниц энциклопедии о слове, которое произнес Аарон-Клаус. Тут даже была иллюстрация: красивые женщины с голой грудью, перьями в волосах и округлыми формами стояли посреди руин. Решали. Кому жить. Кому умирать. Их взгляды охватывали поля, засыпанные сломленными воинами. Небо над ними заслонил боевой дым.
Они были похожи на ангелов. Красивые, устрашающие.
Яэль понимала, что не эту Валькирию Рейниджер имел в виду. И Аарон-Клаус тоже. Но картина все равно несла в себе посыл для Яэль. (Это была грустная, жестокая баллада. Та, которая яростно рычала внутри нее, не давала монстру спокойно спать.) Ей нравилось представлять себе эту сцену: сильная женщина с красивыми крыльями нависла над Фюрером, чтобы сделать выбор.
Жизнь или смерть.
ГЛАВА 16 (СЕЙЧАС)
18 МАРТА, 1956
КПП, КАИР
Гонщики прибывали: сначала по одиночки, затем целым потоком. Разница во времени между лидерами и остальной частью участников увеличивалась. На этом этапе соревнования начали вычеркиваться определенные имена. Исчезали одним движением кисти с мелом.
Теперь она отвечала за два вычеркнутых имени. Яэль не могла заставить себя посмотреть на строчки. Шиина Хираку. Феликс Вулф.
К тому же, у нее были другие заботы. Например, забор файлов. Феликс, может, уже и решенная проблема, а вот Лука… они с Адель были гипнотизированы друг другом. От него не было спасения.
Скоро, совсем скоро, я тебе понадоблюсь.
Как бы сильно ей не хотелось ненавидеть парня, Яэль не сомневалась в его словах. Взгляд Катсуо все еще преследовал ее, даже спустя несколько часов. В туре Аксис взаимовыгодные альянсы были не редкостью, но она ни за что в жизни не станет слепо вступать в союз с кем-то вроде Луки Лоу.
Сперва ей необходимо было узнать эту историю. Ей нужны были эти файлы.
Даже ночью Каир был полон жизни. Яэль беспокоилась не из-за патрульных (хотя они огромными группами рассекали на джипах и сидели за столиками в уличных кафе), а из-за отвесного количества лишних глаз. Здесь не было комендантского часа. Ночные торговцы выстроились по бокам тротуаров, толкая свою продукцию и ткани местным и приезжим.
Яэль притворилась, что вышла за покупками, прохаживаясь между коробками блестящих сочных гранатов и яблок, которые Рейхскомиссар посчитал слишком некачественными для экспорта в Германию. Она купила шарф и обернула его вокруг головы так, чтобы его края свисали и закрывали лицо. Она сменяла лица, пробираясь сквозь толпу, заимствуя черты у прохожих. Соколиный нос от торговца зерном, темные волосы от мальчика, подметающего террасу кафе, глаза, как у всех местных: карие, голодные, смирившиеся с пылью.
Такие трансформации (лоскутная девочка, собранная в последнюю минуту) всегда заставляли Яэль чувствовать себя скользкой. Когда она была кем-то вроде Мины или Адель, у нее были хоть какие-то бумаги, биография. Но когда она была такой… каждым незнакомцем с улицы по чуть-чуть…
Что у нее оставалось, кроме волков? Кроме воспоминаний и притворства? Пустота.
Эти пустые ямы были самыми темными. В их глубине слышался шепот женщин из лагеря: монстр, монстр, монстр. Там, процветая, жила ярость, которую она всегда проглатывала в тяжелейшие минуты. И она ждала своего часа…
Обычно Яэль игнорировала это. И всегда боялась. Потому что она прекрасно знала, на что способна эта ее часть. Именно ей нужны были границы. Если Яэль решит прислушаться к этой части себя, она легко станет такой же, как социалисты, которых так ненавидит.
Но в этот раз у Яэль была цель, к которой она шла, пробираясь сквозь заполненные людьми улицы Каира. Бумажка с зашифрованными адресами, пришитая внутри ее майки. Адрес Каира привел ее к самым границам города, где собаки ходили стаями, а дальше была только пустыня. Адрес, который ей дал Рейниджер, принадлежал кафе. Впереди стояли столики, освещенные слабым, мерцающим светом. Все пустые.
Может, она неправильно расшифровала адрес? Яэль секунду постояла, осматривая крыльцо. Внутри девушка протирала столы мокрой тряпкой.
— Чем я могу вам помочь? — мужчина в возрасте с лысиной и цветом кожи, похожим на золотистый песок, выглянул из тени. Так неожиданно, что Яэль приготовилась бороться.
