Волк, игрушка, кукловод и марсианский новый год - [23]

Игрушка.

Стирая слёзы и прислушиваясь к возне в холле, я поспешно приводила себя в порядок. Одёрнула юбку, расправила рукава, собрала в хвост растрёпанные волосы… В своё спасение и верила, и не верила одновременно. Вольф же уехал, как тут оказался? Может, он и теперь исчезнет, посчитав, что напугал меня. Вдруг подумает, что я не хочу его видеть, решив, что он, как Мир, будет руки распускать?

Не выдержав напряжения, бросилась к дверям. Наверное, правильно сделала, потому что мужчина стоял у самой лестницы, видимо готовый уйти. О том, куда делся дядя, я даже не задумалась — нет его, и ладно.

На мои шаги Вольф среагировал быстро — обернулся, навстречу пошёл, правда, остановился, так и не приблизившись. Однако, как я ни старалась, выражения его серых глаз не поняла. Он теперь меня окончательно презирает или всё же сочувствует?

— Ты в порядке? — Вольф заговорил первым. Мрачно, хмуро, но… участливо, что ли? — Я могу Мирту позвать.

— Не надо, — с трудом, но мне всё же удалось говорить спокойно. — Ей павильон оставлять нельзя. Я тоже зря ушла, — снова занервничала, оглядываясь на тот беспорядок, что творился в номере: смятое покрывало, свалившуюся на пол подушку, опрокинутый пуфик…

— Зря, — подтвердил Вольф. — Игорь там рвёт и мечет.

От неожиданности заявления, сообразив, что это подруга пыталась до меня дозвониться, я о своих злоключениях тут же забыла. Спохватилась, бросаясь к лестнице, не подумав приподнять непривычно длинный подол и в нём путаясь…

— Осторожнее! — сильные руки меня подхватили, удержав. — Ну и куда ты рванула в таком состоянии?

— Моё состояние не имеет значения, если я подругу подвела, — лихорадочно выпалила я и замерла, потому что его прикосновение не было неприятным. Скорее, надежным, ненавязчивым, и придавало мне уверенности. Я чувствовала себя защищенной, и вырываться мне совсем не хотелось.

Однако сорвавшийся с губ судорожный вздох и дрожь, прошедшую по телу, Вольф понял иначе, тут же разжимая руки и отступая.

— Пойдём в лифт, — проворчал, почему-то оглядываясь на лестницу. — Безопаснее.

Гравитационная платформа действительно удобнее, это я в расстроенных чувствах о ней не подумала, побежала туда, где ближе. Теперь же, шагнув на упругое полупрозрачное покрытие кабины, корила себя по полной программе. Вот и что Вольф обо мне подумает? Сумасбродная, противоречивая, не умеющая разумно оценивать последствия своих поступков. К тому же неблагодарная…

— Спасибо вам, — запоздало поблагодарила, осторожно касаясь его запястья, чтобы на меня посмотрел, а не прожигал взглядом дырку в панели управления. — Очень вовремя появились и снова спасли меня от Мирослава.

— Снова? — не сразу понял мужчина. Скользнул глазами по моей руке, которую я торопливо убрала, и уточнил: — И давно он так наглеет?

— Как приехал к нам в дом с тётей Агатой, так почти с первого дня начал мне твердить о своей симпатии. Дальше ещё навязчивей стал. Даже на стройку следом рванул.

— Агата, твоя тётя, его опекун?

— Ну да… И жена.

Вольф, открывший было рот, чтобы что-то сказать, услышав последнее, поперхнулся. На его лице отразилось яростное возмущение, однако он сдержался, сказал лишь:

— Надо ей сообщить, чтобы получше следила за своим подопечным.

— Тётя во всём верит Мирославу, считает, что я наговариваю на её замечательного мужа.

На этот раз Вольф промолчал, посторонился, пропуская меня на выход, однако за своей спиной я всё же услышала невнятное негодующее бурчание, похожее на гневный рык. Вот уж точно… волк.

До павильона мы шли молча, наверное, Вольфу больше не хотелось ничего обсуждать. Мирта выскочила нам навстречу, возбуждённо осыпав новостями: Игорь её отругал, обнаружил, что его спутник исчез, решил, что тот ушёл смотреть каверну один, и помчался его искать.

Я хотела было на своё рабочее место пробраться, но Вольф отмахнулся от болтовни Мирты, неожиданно крепко взял меня за руку и потянул к ближайшей скамейке, строго сказав: «Надо поговорить».

— Что делать собираешься? — прямо спросил, едва мы разместились. — Если вы живёте в одном доме, контактов не избежать. И он вряд ли отстанет.

— Поговорю с тётей. Возможно, она позволит мне переехать…

— Она ещё и твой опекун? — натужно выдохнул, перебивая меня, Вольф. — Ты поэтому так долго всё это терпишь и не обращаешься в Социальный комитет?

— Тётя Агата хорошая! — попыталась я её оправдать. — Она единственный близкий мне человек, и всегда старалась делать для меня всё возможное. Просто влюбилась и… У неё это первый брак. А портить ей жизнь я не имею права.

— Сомневаюсь, что совместная жизнь с этой скотиной будет для неё счастливой, — буркнул Вольф. — Но ты права, лучше, если она это поймёт сама. И узнает из других источников.

— Вы хотите ей рассказать? — я покачала головой в сомнениях. — Она не поверит без доказательств. Разве что… — вспомнила и ахнула: — Записка! Та, что вы мне отдали! Её ведь Мирослав написал, он мне потом открытку подарил, там почерк совпадает.

— Хочешь сказать, ловушка с ямой — его рук дело? — рассвирепел Вольф. — Трус! Втихую пакостил! Исподтишка!

— Вы не знали? — тихо уточнила я, вжав голову в плечи. — Там не было камер?