Волгари - [84]

Предстоящему Соборному суду над раскольниками Лигарид особенного значения не придавал.

Сам он уже столько раз отрекался то от православия, то от католичества, что на своём опыте знал, как просто это. Произнёс слова отречения, наземь чего-нибудь кинул и живи спокойно. Пустяковое дело... А с другой стороны, провести Собор надобно. Коли уж суждено Паисию Лигариду Русскую Церковь возглавить, хочется перед другими патриархами в грязь лицом не ударить. Зачем им о здешних раздорах знать. Ни к чему... Домашними средствами можно управиться. И лютовать, как Никон, тоже не надо. Пусть только раскаются, бумагу соответствующую подпишут, наземь что-нибудь — что именно, Лигарид после придумает, — кинут, и всё. Больше никаких преследований не будет. Государь, когда Лигарид рассказал о своём плане, вполне одобрил его. Только засомневался маленько.

— Получится ли? — спросил. — Столько ведь раз уже уговаривали...

— Уговорим! — уверенно отвечал Лигарид. — Не таких смутьянов в чувства приводили.

Очень уверенно чувствовал себя Лигарид. Второе посольство к вселенским патриархам оказалось для него удачным. Грек Стефан привёз в Москву грамоты от Царьградского патриарха Дионисия. Дионисий порицал Иконийского митрополита Афанасия, смутившего великого государя, и рекомендовал Паисия Лигарида как человека разумного и сведущего в церковных делах быть своим представителем в Москве и председательствовать на церковных Соборах.

Лигарид извлёк тогда из тайника и поддельную грамоту Дионисия и отнёс её государю. В этой грамоте написано было, что патриарх Дионисий объявляет Лигарида своим экзархом[12].

Всё складывалось, как и планировал Лигарид. Он сам объявлен патриаршим экзархом, Мелетий везёт в Москву Александрийского патриарха. Всё готово, чтобы низвергнуть Никона и самому занять патриарший престол. Лигарид действовал теперь решительно и уверенно.

Ещё 17 декабря подал он государю челобитную, чтобы окончательно рассеять все сомнения. Он писал, что, поскольку теперь окончательно разъяснились недоумения, нестерпимо ему переносить гнусные намёки и клевету.

«Отпусти меня, великий государь... — смиренно просил Лигарид, — пока не съехался в царствующий град Москву Собор Вселенский, чтобы мне порадеть о душе своей. Если столько терплю ещё до Собора, то что же буду терпеть после? Довольно уже, всемилостливейший государь, довольно! Не могу более служить твоей святой палате, отпусти раба твоего, отпусти».

Государь, разумеется, не отпустил его, да Лигарид и не собирался никуда уезжать. Цель челобитной заключалась в другом. Во-первых, надо было вытребовать денег у царя якобы для уплаты подати с Газской митрополии за три года, а во-вторых, надобно было искоренить саму возможность для будущих обвинений. Обе цели были достигнуты самым блестящим образом. Смущённый государь выплатил 1700 ефимков Лигариду, и теперь Лигарид мог заняться и устроением дел своей будущей Церкви...

Уже шесть русских епископов получили от Лигарида своё посвящение, ещё недолго, и их будет больше, чем епископов Никонова посвящения.

И вот тут-то, в разгар борьбы за будущее патриаршество, все ухищрения Газского митрополита были разоблачены самым неожиданным образом. Келарю Чудова монастыря Савве удалось разыскать бежавшего от турок патриарха Дионисия, и Дионисий самолично дал ему ответы на все волновавшие русских вопросы.

— Ехать в Москву я никак не могу... — сказал мудрый Дионисий. — Благословляю государя, чтобы он или простил патриарха, или другого поставил, смиренного и кроткого. Если он боится греха, то мы принимаем грех на свои головы. Царь — самодержец, ему всё возможно... Стефан же грек у меня не бывал. Правда, хартофилакс[13]докучал мне, чтобы я написал грамоту — быть Газскому экзархом. Но я этого не позволил, и если такая грамота появилась у царя, то это плевелы, посеянные хартофилаксом. Паисий Лигарид — лоза не Константинопольского престола, я его православным не называю, ибо слышу от многих, что он папежник, лукавый человек.

Очень нехорошо патриарх Дионисий поступил. Если б знать, что Савва сумеет встретиться с ним, не доставал бы Лигарид своей поддельной грамоты, якобы от Дионисия полученной, свалил бы сейчас всё на Стефана, а теперь, когда сам поддельную грамоту государю отнёс, что делать, как оправдаться? Из рук патриарший престол уплывал... Беда...

4

Между тем, хотя и отвлекли Паисия Лигарид а более важные дела, приверженцев старой веры свозили, как и было указано Лигарид ом, в Москву. Здесь их снова начали уговаривать.

Аввакума уговаривал Рязанский архиепископ Иларион. Был он сверстником и земляком протопопа, и знакомы были ещё по Желтоводскому монастырю, где жил старец Анания — отец Илариона.

Сколько раз видались в Желтоводской обители! Сколько там вместях стаивано было на каморах в молитвенном бдении! Только Никон тоже ведь тогда в Желтоводском монастыре бывал... А сейчас развела их жизнь... Никон патриархом стал. Уступил Никону патриаршество отец Илариона, старец Анания. За то Илариона, хоть и женат тот был на сестре епископа Павла Коломенского Ксении, Никон в архиепископы поставил. Ну а Аввакум успел за эти годы всю Сибирь своими ногами исходить. На Мезени жил. Илариона там не встречал нигде. Кажись, ещё жив епископ Павел был, когда последний раз встречались...