Волга родная: Сказки народов Башкирии, Татарии и Чувашии - [128]

Отец с матерью тоже вышли из-за стола и принялись глядеть, как дочь вынимала один за другим дорогие наряды: сарафан атласный, душегрейку парчовую, соболями отороченную, башмаки с серебряными пряжками, ожерелье из чистого жемчуга, а на самом две сундука нашли кошелек, туго набитый золотом и серебром. Протянула руку с кошельком меньшая дочь отцу

— Это вам поклон от моего жениха!

И тут же рассказала, как она с ужом встретилась и как он её замуж высватал.

Сестры, как услышали, руками всплеснули, заойкали, заахали, а мать слезами залилась:

— Неужто не нашлось бы тебе жениха? Что это ты выдумала, за черного гада замуж идти!

Отец ничего не сказал. Он перебирал золотые и серебряные монеты и словно про себя шептал:

— А ведь деньги эти настоящие. Можно и новый дом поставить и старшим дочерям приданое справить, да ещё и останется на чёрный день.

Дочь-невеста в пояс родителям поклонилась и сказала:

— Не браните меня, не серчайте! Видно, на роду мне написано так замуж выйти. Через три дня приедут от жениха за мной, и придется нам расстаться. Теперь уж делать нечего: обрученная я. — И показала золотое кольцо.

Так день прошёл и другой прошёл, а на третий день утром залились перед избой звоном колокольчики, и тройка лихих коней, в серебряной сбруе, остановилась у крыльца. На кучере — шляпа с павлиньим пером и кафтан в позументах. Слез кучер с козел, поднялся на крыльцо и проговорил:

— За невестой приехал. Ротова ди она?

— Давно дожидается, — отвечал отец.

В ту самую минуту вышла на крыльцо невеста» в дорогие обновки наряженная, а с ней вместе и старшие сестры. Мать слезами залилась, а сестры сбежали с крыльца и припали, к окнам кареты. В карете, свернувшись в кольца, лежал громадный уж. Отпрянули девицы от кареты, захихикали, зашептались.

— Это и есть жених? — проговорила одна.

— Ни за какие богатства не пошла бы за это страшилище! — сказала другая.

Меньшая дочь распростилась: с родителями, спустилась с крылечка, обнялась с сестрами и вошла в карету.

Кучер вскочил на козлы, натянул вожжи. Понеслись кони, зазвенели колокольчики, и вскоре скрылась тройка из виду.

Как только вполз уж в Подводный дом, тотчас превратился в писаного красавца, доброго молодца, и стали они жить-поживать с молодой женой.

Три года миновало, как поселилась меньшая дочь в подводном доме. Живут они с мужем в любви да в согласии, друг на друга но нарадуются, растят сына и дочь. И всё у них хорошо да ладно. Во как вспомнится молодухе родительский дом, заскучает она наскажет:

— Отпустил бы ты меня, ясный сокол Мои, отца с матерью повидать! Хочется узнать, как они там живут. Сестрицы, поди, замуж вышли… На их житье-бытье взглянуть охота!

— Недолго осталось нам с тобой от людей скрываться, — отвечал муж. — Через год минет срок, и будем мы с тобой жить, как все люди!

А жене-красавице не терпится своих повидать. Снова принимается просить мужа, уговаривать. И вот когда до срока осталось всего три недели, опять стала проситься:

— Завтра праздник в нашей деревне. Вся родня к родителям соберется. Позволь и мне с ребятами пойти. Пусть дедушка с бабушкой на внучат поглядят, порадуются, какие у нас с тобой детки славные!

— Потерпела бы ещё три недели, а потом и я навсегда сменил бы личину ужа, и все вместе поехали бы. А сейчас пойдешь, беды бы какой не случилось…

— Ну какая может беда приключиться? Скажу, что тебе нездоровится, а, дескать, через три недели и все в гости приедем.

— Ступай, ежели так не терпится, — сказал молодец, а сам тяжело вздохнул.

Захлопотала молодая, сама по-праздничному оделась, сына и дочь нарядила, как княжеских детей. Только вышли в сени, как тотчас оказались на знакомом, берегу, а тут и тройка их дожидается. Только успели сесть, как кучер свистнул, гикнул, рванулись кони, залились колокольчики и вмиг примчались к новому просторному дому с расписными наличниками, что отец на месте старой избы поставил.

Заслышали в доме колокольчики, увидали из окна карету, и вся родня высыпала навстречу: отец с матерью, средняя да старшая сестры с мужьями и остальные родственники.

Вышла меньшая дочь с ребятами из кареты, и умчалась тройка, будто её и не бывало.

Мать с сестрами кинулись обнимать гостью с ребятами. Ахают, охают, на наряды любуются. Сына с дочерью на руки подхватили, и все пошли в дом. Там принялись угощать да выспрашивать.

— Чего это ты до сих пор не показывалась нам и ребяток не привозила? — стала пенять-выговаривать старшая сестра.

Старики на внучат глядят, не нарадуются. Ласкают их, потешают. А средняя сестра на богатые наряды дивится, расспрашивает:

— Этакое богатство нам и во сне ни разу не привиделось! Ну да ведь и через золото слезы льются, — притворно вздохнула она. — Богат да горбат, какое в том счастье?

А сама от зависти лопнуть готова. Глаза горят, руки-ноги дрожат, а старается виду не показать.

— Не зря, сестрица, позарилась на богатство. И сама и детки в шелка да в бархаты выряжены, в карете разъезжаете. Куда теперь до тебя нашим барам! Хоть бы в гости позвала. Охота на твое обзаведение поглядеть. Слухи ходят, что палаты у вас княжеским под стать и добра всякого да денег невпроворот! Да ведь и муженьку-то твоему, сколь он ни горд, надо бы с родными повидаться, а не гнушаться нами!