Волчья ягода - [82]
Дверь. Щеколда. Сени.
Она стягивала с себя платок, когда услышала чье-то дыхание. Сердце упало вниз, она похолодела. Надеялась, что разбудила Лукерью, чуткую хозяйку, или Пантелеймона Голубу. Но знала, в тот же миг почуяла, кому не спалось в этот поздний час.
Аксинья стащила платок и бережно сложила его на поставце. Сняла шубу и потянулась вверх до гнутого крючка. Добрая, тяжелая одежка у молодой Лукерьи, слабые Аксиньины руки с трудом справились с задачей. Она раздевалась дальше, точно не было за спиной никого.
Она помедлила. Тот, кто стоял за ее спиной, молчал, и в тишине слышала она его глубокое дыхание. В оцепенении продолжала разоблачаться. Стянула сафьяновые чулки. Тонкая, славно выделанная кожа доходила почти до колен. Богато живет Лукерья, Прасковьина дочь, завидовать ей – желчью изойдешь.
Аксинья двигалась так медленно, словно решила усыпить того, кто смотрел на ее спину, ввести его в оцепенение. Всегда быстрая, ловкая, точно куница, она не ощущала в себе сил. Женщина повернулась и медленно оправила подол.
Строганов смотрел на нее и обвинял своим тяжелым взглядом.
Ждал ее речей, слез, оправданий, мольбы? Ждал, что она будет ноги целовать, о снисхождении молить? Сгибайся, гордая спина. Разверзнитесь, строптивые уста, что так часто обливали помоями благодетеля и отца долгожданной дочери. Прижмитесь к полу, непокорные колени.
Он глядел на нее, и Аксинья не могла понять его взгляда, его намеренья. Синие глаза казались бездонными, как лесное болото.
Она вдохнула, точно собиралась нырнуть в прорубь, и начала уже движение вниз, и открыла рот для мучительных слов о прощении:
– Степан Максимович, я…
– Пойдем, знахарка, не здесь. Холодно тут, точно на Студеном море[112].
Аксинья не решалась возразить: холодно ей было по дороге в Соль Камскую, к дочери, а здесь о стуже и не помыслить.
Печь знакомо дышала теплом, и Аксинья поблагодарила ее ласковое нутро, прогонявшее Морену. Осторожно ступая по половицам, она шла вслед за Хозяином и старалась не думать о его гневе и синих, словно речной лед, глазах, о том, что будет в его горнице.
Ночь уже спустилась на двор, а Фимка продолжал работать: вычистил весь двор, скотник, накормил лошадей и кур, выправил стойла. Он остановился и угомонил тяжелое дыхание.
Казаки, с которыми съел он пуд соли, насмехались над мужиками, толстозадыми крестьянами: мол, лентяи они и пустопорожний народ. Лишь Фимка Клещи слышал такие слова, нападал он на пустомелю, точно рысь на глупую косулю: неожиданно прыгал сверху, и утягивал на землю, и захватывал в такой крепкий узел, что обидчик просил пощады.
Сам Ефим сызмальства узнал непрерывную рутину крестьянской жизни, где нет места долгому отдыху, ротозейству и глупости. Надежда у человека земли лишь на себя и природу-матушку. Не посадил хлеба вовремя, проглядел и оставил теленочка в холодном скотнике, не заготовил вдосталь сена – жди голода. Береги семью и тех тварей Божьих, что развел на своем дворе и для которых ты как Ной на ковчеге. Тот человек, что считает крестьян людьми низшего вида, щепками, плывущими по реке, не знает главного закона жизни.
Без бояр, попов, казачьих атаманов, купцов, дьяков и прочей шелупони мир устоит и даже выдохнет с облегчением, если кого-то из них заберут раньше времени на небеса. А останется земля без пахарей и сеятелей – вмиг начнутся стоны, голод и кровавые войны.
Отчего Смута на Руси разгорелась? Фимка, тогда зеленый нос, выспрашивал у всех, с кем довелось свидеться за годы метаний и мытарств по матушке-Руси. И с каждым ответом, мудрым или недоуменным, с каждой новой мыслью выхаживал думу: все хуже жилось крестьянам, все туже затягивали они пояса, и при царе Бориске от непогоды и коварства боярского разгорелась война. Счастливы люди деревенские – будет сидеть на троне нынешний Михаил Романов.
Сам он три десятка лет еще не прожил, но казался себе человеком не мудрым – но разумным, злым – не жестоким. Во всем он видел меру – и в мести, и в справедливости.
Фимка долго ждал, когда из головы выветрится казацкий хмель, когда сможет он вернуться к простой и ясной крестьянской жизни. Нет, руки жаждали сабли и ратного дела, тосковали по узде и хрипу боевого коня. Если бы не мать, Фимка утек бы из Еловой – вместе с отрядами, что шли в Тобольск, Тюмень и дальше, в земли инородцев, где удаль и твердая рука в чести, где все справедливо.
А потом появилась Нюрка. Жадная до ласки, бесстыжая, смешная, она смогла пробиться к его железному сердцу. Фимка в первый же день решил, что Рыжая станет ему женой.
Оставалось у него тогда одно важное дело – отомстить за младшего брата, выпустить кровь из тех, кто не пожалел парнишку. Нюрка помогла найти разбойника, своим нежным пальцем указала прямо на убийцу, а потом, глупая, речами неразумными отвратила от себя Ефима.
Кто вкладывает в бабьи уста нелепые слова? Кто заставляет их восставать супротив владык своих? Бог сотворил бабу из ребра Адама, это Ефим ясно помнил из путаных речей попов. Нюрка – из его, Фимкиного ребра выточена, и не ей указывать ему, говорить о том, что верно и праведно.
Фимка за своими мыслями и сам не заметил, как утащил лопаты да скребки в сарай. Утроба бурлила и требовала горячей сытной похлебки. Лишь подошел он к двери, низкой, обитой добрым листвяком, как распахнулась она и ударила его точно промеж бровей.
Аксинья Ветер, жена кузнеца, в свои двадцать четыре года пережила немало тягот, оставшись вдовой при живом муже. Она и ее близкие выживают в суровом мире, где голод и лишения забирают свои жертвы, где все смешалось – злые и добрые дела, счастье и горе. В жизнь Аксиньи вновь врывается любовь, запретная и осуждаемая всеми. К чему приведет она и сможет ли Аксинья искупить свой грех?
Аксинья выросла в небольшой сибирской деревне, недалеко от Соли Камской. Ее судьба была предопределена с детства, но в глубине души ей хотелось большой любви, как в сказках про Василису и Ивана-царевича. И эта любовь пришла – всепоглощающая и страстная, нарушающая суровые запреты отца и способная свернуть горы. Но принесет ли она счастье? Пришлый кузнец, которого полюбила Аксинья, человек с двойным дном, с непростым прошлым и нутром зверя, который может сломать жизнь и себе и другим…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Трилогия современного таджикского прозаика Джалола Икрами «Двенадцать ворот Бухары» рисует широкую картину жизни Бухары начала XX века. В первом романе трилогии — «Дочь огня» — рассказывается о горестной судьбе таджички в Бухарском эмирате и о начинающихся социальных переменах.
В 1590 году Неаполь содрогнулся от зверского убийства. Убийца — великий и безумный композитор Карло Джезуальдо, принц Веноза. Жертвы — его красавица жена Мария и ее аристократический любовник.Джезуальдо предпочитал мальчиков и не любил жену, однако ревность, зависть к сопернику и бешеная злоба взяли верх над здравым смыслом. С леденящим душу хладнокровием охотника он выследил осторожных любовников и устроил им прощальный спектакль, своей жестокостью потрясший даже ко всему привыкших современников.Этот роман насквозь пропитан открытым эротизмом, безжалостным насилием и зрелой красотой средневекового Неаполя.
Безумные выходки, разудалые кутежи и скандальные романы неистового русского князя Волконского буквально сотрясали Париж, самые эффектные красавицы света и полусвета боролись за право привлечь, хоть ненадолго, его внимание. Лишь одна женщина, юная и невинная танцовщица Локита, оставалась, казалось, холодна к ухаживаниям князя. И чем неприступнее держалась девушка, тем отчаяннее желал победить ее гордость и покорить ее сердце князь…
Фортуна, наконец, улыбнулась княжне Софье Астаховой. Именно здесь, во Франции, она стала пользоваться успехом у мужчин, да каким! Среди ее поклонников есть и русские, и галантные французы… Но для Сони главное сейчас другое — сама королева Франции Мария-Антуанетта решила прибегнуть к ее помощи. Подумать только! Иметь возможность путешествовать по Европе со всеми удобствами, в обществе красивого молодого человека, находясь при этом на полном обеспечении казны, — и за это всего лишь передать брату королевы, австрийскому эрцгерцогу, ее письмо.
В библиотеке Кембриджского университета историк Клер Донован находит старинный дневник с шифрованными записями. Ей удается подобрать ключ к шифру, и она узнает, что дневник принадлежал женщине-врачу Анне Девлин, которая лечила придворных английского короля Карла Второго в тот самый период, когда в Лондоне произошла серия загадочных убийств. Жестокий убийца, имя которого так и осталось неизвестным, вырезал на телах жертв непонятные символы. Клер загорается идеей расшифровать дневник и раскрыть загадку давно забытых преступлений…Впервые на русском языке! От автора бестселлера «Письмо Россетти».