Волчья стая - [11]

Поднявшись на мостик, капитан 3 ранга одобрительно хмыкнул и приказал выскочившим на палубу комендорам расчехлить и зарядить орудие.

— Малый вперед, — бросил он стоящему рядом рулевому и, отвернувшись от встречного ветра, закурил бразильскую сигару. Затем, поднял к глазам бинокль и, видя, что первая шлюпка отошла от пылающих судов, приказал расстрелять ее из орудия. С первого выстрела шлюпка была разнесена в щепки и затонула.

— Отличная работа, — пробормотал фон Майер и приказал таранить вторую.

— Слушаюсь. Но на ней женщины и дети, — доложил рулевой.

— Тем более, — ощерился капитан 3 ранга. — Дети, это будущие солдаты!

Кованый форштевень проломил борт шлюпки, и ее пассажиры с криками и плачем посыпались в воду. Субмарина прошла по ним, рубя винтом обезумевших от ужаса людей. Молодой женщине, с грудным младенцем в руках, удалось каким-то чудом уцепиться за один из шпигатов лодки, и она долго тащилась за кораблем. Когда он исчез в пучине, на поверхности остался розовый детский чепчик…

Глава 3. На островах Новой Земли

Полярная ночь накрыла своим темным крылом все арктическое побережье Баренцева моря. В ночном сумраке, изредка освещаемом сполохами северного сияния, по морю дрейфовали ледяные поля, а на берегах призрачно маячили заснеженные сопки и пуржила сливающаяся с небом бескрайняя тундра.

На берегу одного из многочисленных фиордов Северного острова Новой Земли, в причудливом нагромождении скал, неприметно расположился пост Службы наблюдения и связи Северного флота.

Он был далеко не единственным из числа таких же постов, разбросанных на дальних подступах к Мурманску. В небольшом бревенчатом доме, с расположенной рядом сигнальной вышкой, на которой были укреплены корабельный прожектор и антенна, бессменно несли службу пятеро матросов, под командованием главного старшины Георгия Юркина.

В жилой половине дома, с ярко пылающей буржуйкой, за деревянным столом сидел чубатый старшина в накинутом на плечи ватнике и, наклонившись к керосиновой лампе, заполнял вахтенный журнал. В дальнем углу, на двухъярусных нарах, храпели два матроса, а из-за тонкой дощатой перегородки, за которой находилась радиостанция, слышался частый писк морзянки — шел очередной сеанс связи.

Через несколько минут он закончился, и в дверном проеме возник радист — старший матрос Александр Вихров.

— Ну, и чего передают? — сунув ручку в чернильницу и закрыв журнал, воззрился на него старшина.

— У острова Вайгач фрицы утопили наш транспорт, — сказал радист и положил перед Юркиным радиограмму. Приказано усилить наблюдение и повысить бдительность.

Старшина бегло просмотрел написанные каллиграфическим почерком строки и отложил бумажку в сторону.

— Наблюдение у нас и так круглосуточное, а вот бдительность усилим. Завтра, с утра, занятия по огневой подготовке, а после них стрельбы. Надо потренировать салаг[21].

Старшина с радистом служили по пятому году и успели повоевать.

Юркин в морской пехоте под Новороссийском, где был ранен, вывезен на Большую землю и после госпиталя попал на Северный флот, а Вихров в Архангельске, на морском охотнике[22], который погиб при сопровождении конвоя.

Остальные трое — Виктор Ларин, Сергей Папанов и Петр Вылко, были первогодки, и попали на пост после окончания соловецкого учебного отряда.

По распределению обязанностей старшина являлся командиром поста и организовывал несение вахтенной службы, радист, в установленное время выходил на связь со штабом, передавая и получая радиограммы, а остальные матросы посменно несли службу на вышке, наблюдая в бинокль за водной акваторией.

Один раз в месяц к посту подходил базовый морской тральщик, обходящий побережье и завозил туда продукты, запасное питание для рации и почту. Вместе с тральщиком, моряков навещал их непосредственный начальник — старший лейтенант Пшеничный. Он внимательно просматривал журнал наблюдений, проверял несение вахтенными службы и рассказывал о положении на фронтах.

После этого Юркин неизменно доставал из кармана бушлата заранее приготовленный, сложенный вчетверо тетрадный лист и протягивал старшему лейтенанту.

— Опять? — хмурился тот, и брал бумагу из рук старшины. Потом внимательно прочитывал ее содержание и неодобрительно хмыкал.

— Послушай, старшина, я тебе говорил, что б с такими рапортами ты ко мне не обращался?

— Говорили, — набычивался Юркин.

— Так какого хрена ты снова суешь мне эту бодягу?

— Хочу на фронт. Надоело тут припухать.

— Твой фронт здесь! — багровел Пшеничный и тряс бумагой перед лицом старшины. Затем успокаивался, аккуратно складывал ее и прятал в нагрудный карман кителя.

— Я доложу командованию.

После этого старший лейтенант убывал на очередной пост, и в очередное его появление все повторялось с завидным постоянством.

На следующее утро, после приборки и завтрака, состоящего из надоевшей пшенки с лярдом[23] и чая с ржаными сухарями, Юркин приступил к занятиям.

На чисто выскобленную крышку стола он положил один из стоящих в пирамиде карабинов, извлеченную из ящика, стоящего под нарами, гранату Ф-1[24] и по обе стороны, на лавках, рассадил подчиненных.

— Матрос Папанов, доложите боевые характеристики и порядок применения гранаты в бою, — обратился старшина к сидящему с краю, стриженному под нуль матросу.