Волчья мельница - [80]
Мерсье, уже со шляпой в руке, принес свои соболезнования.
— Я заеду к кюре. Пусть позвонит в колокол.
Доктор вышел. Клер встала на колени, прижалась щекой к руке матери. Ее кожа все еще была обманчиво теплой.
— Мамочка, милая! Как рано ты нас покинула! А ведь еще утром ты пришивала ленты к ситцевым распашонкам и поела с таким аппетитом!
Колен погладил дочку по волосам и голосом, который показался Клер чужим, проговорил:
— Я побуду с ней, моя хорошая! Один! А ты займись братом. Его зовут Матье. Имя Ортанс сама выбрала. Мадам Колетт расскажет, что делать.
Как в кошмарном сне, Клер поцеловала мать в лоб, пятясь, отступила к двери. Когда она спустилась в кухню, там плакал новорожденный.
Повитуха его обмывала. Пухлый карапуз с морщинистой кожей и темным пушком на голове… Все тельце у него было кирпично-красное, глаза — полузакрыты.
— Говорят, что Господь недолюбливает ребенка, который забрал жизнь своей матери, — тихо проговорила повитуха. — Но я в это не верю. Невинное создание никого ни о чем не просило, так ведь?
Бертий с любопытством смотрела на ребенка. Этьенетта — глупо ухмылялась, потому что пенис новорожденного показался ей смешным. Наконец малыша отмыли от крови, которой он был с ног до головы перепачкан, и от голубоватой слизи. Когда Клер снова увидела красноватую воду, ей показалось, что она сходит с ума. Ей захотелось выставить всех из дома или сбежать самой.
— Клер, малыша нужно кормить козьим молоком, — сказала мадам Колетт. — У вас ведь есть козы?
— Да, но я собиралась отвести их к козлу. У Чернушки козленок, она до сих пор его кормит.
— Отправь Этьенетту ее подоить, иначе этот симпатичный бутуз проплачет всю ночь. Передай-ка мне пеленки, я его спеленаю.
Клер не шевельнулась. Смириться, принять этот удар судьбы у нее никак не получалось. Мама умерла, но житейские заботы остались — подоить козу, запеленать младенца… Шок был так силен, что она не испытывала ни малейшей привязанности к этому ребенку.
— Этьенетта! — будто бы со стороны услышала она свой голос. — Возьми чистое ведро и подои козу! Да сухарик прихвати, иначе Чернушка тебе не дастся.
Служанка тотчас же вышла. Бертий печально улыбнулась кузине:
— Бедная тетя Ортанс! Она даже не увидела сына…
— Это очень грустно, — подхватил Гийом.
Повитуха наконец управилась. Матье Руа походил на большого пупса, завернутого в белое шерстяное одеяльце. На голове у него был чепчик.
— Возьмешь его, Клер? — предложила мадам Колетт. — Предупреждаю, он тяжелый!
— Нет! Я не знаю, как правильно его держать. Пусть пока побудет у вас.
Девушка сняла с огня кастрюлю с бульоном. Жидкость выкипела, и овощи успели чуточку пригореть.
— Ничего у меня сегодня не получается!
Клер выглянула в окно. Вечернее небо уже окрасилось в нежные оттенки голубого и розового. Стенные часы прозвонили семь раз. Клер подошла, открыла стеклышко и остановила механизм. Она думала об отце, сидящем возле умершей, и о Жане. Она всей душой призывала его, поэтому даже не удивилась, когда в дверь постучали. Вошел Базиль, комкая в руке каскет. За спиной у него стоял Жан.
— Мы встретили доктора Мерсье, — сказал бывший школьный учитель. — Клер, он сказал, что мадам Руа скончалась. И мы с племянником решили зайти!
Соблазн броситься Жану на шею был велик, но девушка его поборола. Как хорошо было бы спрятаться в его объятиях, выплакать свое горе! Но это было невозможно.
— Спасибо, Базиль! — отвечала Клер. — Мамочка очень мучилась. А с малышом все хорошо. Входите же! Мадам Колетт, вы знакомы с мсье Дрюжоном и его племянником?
— Да, немного, — отвечала повитуха.
Жан явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он попал на мельницу впервые и робко озирал дом, в котором выросла Клер. Он даже не представлял, что тут такая красивая мебель, высокие потолки. В сравнении с домиком Базиля жилище семьи Руа показалось ему чуть ли не дворцом. Клер же достала стопки и наполнила их виноградной водкой.
— Простите, я сама не своя, — пробормотала она в качестве извинения.
Из овчарни донеслось заполошное блеяние. Клер топнула ногой:
— Вот ведь бестолочь! При том, что мать у нее — молочница! Разве так трудно подоить корову или козу? Я в сарай!
И она выбежала во двор. Жан — следом.
— Мадемуазель, может, вам помочь?
Это было сказано для отвода глаз. Клер пробормотала: «Да, пожалуйста!» Молодые люди поспешно укрылись в конюшне. Удрученная горем, Клер крепко обняла возлюбленного.
— Жан! Жан! Мама умерла! Знал бы ты, как это было страшно! Крики, запахи в ее комнате…
Юноша прижал ее к себе, стал целовать в лоб и щеки. Она оценила его деликатность. Вдруг Жан прошептал:
— Нам нельзя здесь задерживаться. Если служанка вернется, а мы — нет, начнутся вопросы.
— Ты мне так нужен! — Клер заплакала. — Как я хочу, чтобы мы поженились и больше не надо было прятаться!
Он осторожно отодвинулся.
— Клер! Мне придется уехать раньше, чем мы думали.
— Как это? Нет, ты должен остаться! Я не могу бросить отца. Он говорит, что теперь я должна заботиться о маленьком брате. На зиму ты можешь остаться у Базиля, а весной мы вместе уедем. В любом случае за Фредерика я не выйду. А он, когда узнает, что у нас в доме траур, не будет меня торопить. Оставайся, умоляю!
Гийом, Катрин и их дочь Элизабет мечтали начать новую жизнь. Оставив родную Францию, они отправились в Нью-Йорк. Но мечты о свободе превратились в кошмар. Малышка Элизабет осталась одна в самом сердце огромного американского города, который отнял у нее родных. Волей случая девочка попадает в богатую семью Вулворт. Там она растет как настоящая принцесса, ей дают новое имя - Лисбет и отнимают память о настоящих родителях. Однако на шестнадцатый день рождения Лисбет узнает ужасную правду о своем удочерении. Неумолимая судьба вновь лишает ее крова.
1899 г. Элизабет Дюкен вместе с женихом Ричардом отправляется в Нью-Йорк. Девушка пытается забыть о том, что сотворил с ней собственный дед, властный Гуго Ларош. Элизабет хочет вернуться к чете Вулвортов — своим приемным родителям и единственным людям, которые любили девушку, как родную дочь. Но во время путешествия через Атлантику страшный шторм забирает жизнь Ричарда. Вновь оставшись одна, убитая горем Элизабет ищет покоя и защиты в доме приемных родителей. Сердце девушки рвется от терзаний. Ведь, пытаясь сбросить путы прошлого, она оборвала связь с Жюстеном, беззаветно дарившим ей свою любовь.
Волнующая, потрясающая воображение судьба девушки-сироты. Холодным январским днем сестра Мария Магдалина находит на пороге монастырской школы малышку, завернутую в меха. В записке указано имя — Мари-Эрмин. Почему родители оставили ее у двери приюта как ненужную ношу?Со временем Эрмин, наделенная прекрасным голосом, станет той, кого будут называть соловьем. Она полюбит Тошана, и когда до помолвки останется совсем немного, девушка получит страшное известие о смерти любимого. Внезапно в жизни Эрмин появляется… ее мать Лора.
Эта девушка пела в церковном хоре — и ангелы завидовали ее нежному голоску! Даже когда сердце Мари-Эрмин без остатка заполнила любовь к Тошану, а на руках появился милый младенец, она не оставила мечты о сцене… А поезд уже мчит ее в Квебек: одно прослушивание — и ее судьба решена!
Волшебное пение Снежного cоловья вызвало бурю аплодисментов. Хрустальный голос Эрмин Дельбо, казалось, проникал в самое сердце, и его хотелось слушать бесконечно… Для Эрмин это был особенный концерт – ведь на нем собрались все родные и близкие ей люди. Все, кроме Тошана… Уезжая, он обещал, что разлука будет недолгой, но из поездки во Францию вернулся с незнакомой красавицей. Кто она и что их связывает? Сердце Эрмин терзают муки ревности. Сумеют ли они понять друг друга и сделать шаг навстречу? Ведь только вместе, простив все обиды, они смогут спасти свою семью…
Конец 1939 года. Не успела Мари-Эрмин оправиться от потрясения после гибели своего младшего сына, как судьба отняла у нее еще и мужа. После того как ведомый чувством долга Тошан ушел в армию, их милый домик на берегу реки опустел: Мари-Эрмин с детьми нашла приют у своих родителей. Впереди их ждет суровая зима, а рядом нет мужчины и защитника…* * *Декабрь 1939 года. Даже в уютном домике на берегу реки, где Мари-Эрмин поселилась с мужем и детьми, не скрыться от чувства вины за смерть малыша, который родился слишком слабым.
Конец XVII века… Пиратские суда заполонили Карибский бассейн. Семья английского аристократа лорда Батлера, спасаясь от религиозных преследователей, в спешке покидает Англию. Позади враждебный Лондон, а впереди счастливая жизнь, полная радужных надежд и планов. Но судьба часто вносит свои коррективы. Сумеет ли героиня романа, потеряв своих близких, отомстить за предательство и унижения…
ХIX век. Закат Великой Османской империи… Юная Реция и благородный Сади полюбили друг друга с первого взгляда. Но на пути к счастью их ждет немало преград… В Сади влюблена принцесса Рошана, и она готова на все, чтобы добиться взаимности и погубить соперницу. Соблазненный возможностью блестящей карьеры, Сади становится фаворитом принцессы… Сумеют ли Реция и Сади сохранить свою любовь?
Роман современной французской писательницы Жанны Бурен повествует об одном из самых известных и трагических эпизодов духовной истории средневековой Европы — любви великого философа Пьера Абеляра (1079–1142) и его ученицы Элоизы. Страсть принесла обоим «великим любовникам» не только высшее наслаждение, но и бесчисленные страдания: Абеляр как принявший священнический сан не мог «смыть грех прелюбодеяния», и дядя Элоизы через своих подручных подверг его позорному оскоплению. Элоиза продолжила свой жизненный путь в монастыре, но пронесла через все испытания великую любовь к своему избраннику.
Франция, XVII век. Именем короля, следуя советам Мазарини, Анна Австрийская сражается с собственным народом. Хотя ее поддерживает величайший политик своего времени, королева тревожится. И однажды, вместо того чтобы следовать умеренным советам любимца-дипломата, она, все еще находясь во власти вдохновения, вызванного когда-то пылкой герцогиней де Шеврез, решает круто повернуть дела…
Прекрасную Сару Маккензи отец-шотландец научил всем сердцем ненавидеть англичан. Но случилось так, что Сара оказалась сначала под защитой Чарльза Эшборна, офицера британских Королевских войск, а потом и в его объятиях. Тут она поняла, что стремительно проигрывает свою личную войну за независимость, ибо не в силах побороть могучую волну страсти, грозящую смести все преграды.