Волчья мельница - [82]
Клер вздохнула свободнее. Такое решение ее устраивало.
— Иди посмотри на брата! — позвал ее Базиль. — Чудесный бутуз!
— Я успею на него наглядеться, — отвечала новая хозяйка мельницы.
Ее давний друг тяжело поднялся на ноги, передал ей младенца.
— Я думал, ты добрее, моя девочка. Малыш ни в чем не виноват. И в этом мире у него никого нет, кроме тебя и отца.
Клер чуть не уронила этот кокон из пеленок и одеял. Наклонилась, чтобы получше рассмотреть кукольное личико Матье. В этот момент новорожденный открыл свои серо-голубые глазенки. И случай распорядился так, чтобы он посмотрел на сестру своим затуманенным взглядом и едва заметно улыбнулся.
— Ой, он улыбается! — умилилась Клер.
Эта улыбка задела ее за живое. Больше не было ни обиды, ни гнева. Клер поняла, что участь ее решена на многие годы вперед. И все мечты о бегстве и счастье вдруг показались ей тщетными.
— Матье! — прошептала она. — Бедный малыш Матье!
Пришел черед Клер войти в церковь. Она была в траурных одеждах матери, которые ей были несколько велики. Черный цвет добавлял девушке бледности. С собранными в тугой узел волосами, в вуалетке она была похожа на трагедийный персонаж.
— Сколько похорон за год, — шепнула она Базилю, который шел следом. — Но я до сих пор не верю, что мама умерла!
Колен Руа уже сидел в первом ряду, с жениным молитвенником в руке. Горестное выражение лица необычайно старило бумажных дел мастера. Его окружали работники мельницы, все — в воскресных костюмах, с серьезными лицами. Жан, после некоторых колебаний, отложил отъезд до вечера. Ему хотелось поддержать Клер в этот печальный день. Конечно, был риск повстречать доктора Мерсье, но молодой человек решился.
— Понимаю, как тебе тяжело, — сказал он возлюбленной. — Я не могу оставить тебя одну! Если приедет полиция, я сбегу.
Клер слушала его — и не слышала, но все равно поблагодарила. Мадам Колетт пришла на церемонию с дочкой, которая кормила Матье грудью. Это была крепкая молодая женщина, мать шестимесячного младенца.
Пока отец Жак говорил об Ортанс Руа, именуя ее «женщиной набожной и благочестивой, которая принесла в жертву собственную жизнь ради спасения своего ребенка», Клер утонула в море печальных размышлений.
«Если б я днем не убежала к Жану, то, может, смогла бы спасти маму! Или хотя бы успела с ней поговорить, сказать, как я ее люблю. И если бы роды прошли благополучно, доктор Мерсье не приехал бы на мельницу, не увидел Жана. И моему любимому не пришлось бы никуда уезжать! Он преспокойно бы жил всю зиму у Базиля. Для меня это было бы огромное утешение.
Сколько времени мы провели бы вместе! А если вся эта история с доктором — пустое? Что, если мсье Мерсье просто подумал: "Как похож племянник Дрюжона на юного колониста, которого я когда-то лечил… Но, конечно, это не он!"»?
В сердце у нее чувство вины боролось с мучительной тоской. Мама умерла без поцелуя, без прощальных слов, и Жан — Жан вот-вот исчезнет из ее жизни! Он обещал приехать зимой на побывку, а весной Клер должна была с ним воссоединиться, но теперь она сомневалась, что сможет оставить отца и маленького брата.
Бертий тронула ее за руку:
— Клер, ты не слушаешь кюре!
Она посмотрела на Бертий, которой черное, наоборот, очень шло. Сидя по другую сторону прохода, Гийом сочувственно улыбнулся обеим.
«Этот болван так горд собой! — подумала Клер, едва сдерживая слезы. — Ведь у Бертий теперь есть кресло на колесах!»
Его доставили на мельницу за день до похорон. Кресло было изготовлено из светлого дерева, с плетеным сиденьем, и оборудовано механизмом, приводящим в движение два больших колеса. Радость Бертий не знала предела. Ее восторженные восклицания Клер показались неуместными, ведь в доме — траур. Она сердито обратилась к Данкуру:
— Могли бы повременить с подарком хотя бы пару дней!
Гийом ничего не ответил. Не меньше часа Клер наблюдала, как он катает кресло во дворе и по дороге. Бертий забавлялась, как дитя: просила отвезти ее то к мельничным колесам, то к огороду.
Перед отправлением траурного кортежа к кладбищу кюре подошел к Клер. Его скорбь была искренней.
— Мое дорогое дитя, я представляю, как велико твое горе. Будь сильной, обратись за утешением к Господу. Твоего братика нужно как можно скорее окрестить. Младенцы слабы, и если, паче чаяний, случится новое несчастье и он не приобщится к таинствам Церкви… Мадам Ортанс с небес нас за это не поблагодарит…
Девушка кивнула, соглашаясь. Непонятно только, почему все обращаются к ней, а не к отцу. Жан поджидал ее в сторонке. Она хотела было броситься к нему, когда к церкви верхом подъехал Фредерик Жиро.
— Увидимся позже, у Базиля! — шепнула она возлюбленному.
Разом помрачнев, Жан поспешил смешаться с толпой работников мэтра Руа. Фредерик подошел, схватил руки Клер и стал целовать.
— Примите мои искренние соболезнования! Я был в Ангулеме и узнал только сегодня утром, по приезде.
Девушка поблагодарила грустной улыбкой. Она показалась Фредерику такой уязвимой, хрупкой… Он тронул ее за плечо:
— Клер, дорогая, вы можете на меня рассчитывать. Разумнее будет ускорить нашу свадьбу. Я могу нанять вашему брату кормилицу, займусь его воспитанием!
Гийом, Катрин и их дочь Элизабет мечтали начать новую жизнь. Оставив родную Францию, они отправились в Нью-Йорк. Но мечты о свободе превратились в кошмар. Малышка Элизабет осталась одна в самом сердце огромного американского города, который отнял у нее родных. Волей случая девочка попадает в богатую семью Вулворт. Там она растет как настоящая принцесса, ей дают новое имя - Лисбет и отнимают память о настоящих родителях. Однако на шестнадцатый день рождения Лисбет узнает ужасную правду о своем удочерении. Неумолимая судьба вновь лишает ее крова.
1899 г. Элизабет Дюкен вместе с женихом Ричардом отправляется в Нью-Йорк. Девушка пытается забыть о том, что сотворил с ней собственный дед, властный Гуго Ларош. Элизабет хочет вернуться к чете Вулвортов — своим приемным родителям и единственным людям, которые любили девушку, как родную дочь. Но во время путешествия через Атлантику страшный шторм забирает жизнь Ричарда. Вновь оставшись одна, убитая горем Элизабет ищет покоя и защиты в доме приемных родителей. Сердце девушки рвется от терзаний. Ведь, пытаясь сбросить путы прошлого, она оборвала связь с Жюстеном, беззаветно дарившим ей свою любовь.
Волнующая, потрясающая воображение судьба девушки-сироты. Холодным январским днем сестра Мария Магдалина находит на пороге монастырской школы малышку, завернутую в меха. В записке указано имя — Мари-Эрмин. Почему родители оставили ее у двери приюта как ненужную ношу?Со временем Эрмин, наделенная прекрасным голосом, станет той, кого будут называть соловьем. Она полюбит Тошана, и когда до помолвки останется совсем немного, девушка получит страшное известие о смерти любимого. Внезапно в жизни Эрмин появляется… ее мать Лора.
Эта девушка пела в церковном хоре — и ангелы завидовали ее нежному голоску! Даже когда сердце Мари-Эрмин без остатка заполнила любовь к Тошану, а на руках появился милый младенец, она не оставила мечты о сцене… А поезд уже мчит ее в Квебек: одно прослушивание — и ее судьба решена!
Волшебное пение Снежного cоловья вызвало бурю аплодисментов. Хрустальный голос Эрмин Дельбо, казалось, проникал в самое сердце, и его хотелось слушать бесконечно… Для Эрмин это был особенный концерт – ведь на нем собрались все родные и близкие ей люди. Все, кроме Тошана… Уезжая, он обещал, что разлука будет недолгой, но из поездки во Францию вернулся с незнакомой красавицей. Кто она и что их связывает? Сердце Эрмин терзают муки ревности. Сумеют ли они понять друг друга и сделать шаг навстречу? Ведь только вместе, простив все обиды, они смогут спасти свою семью…
Конец 1939 года. Не успела Мари-Эрмин оправиться от потрясения после гибели своего младшего сына, как судьба отняла у нее еще и мужа. После того как ведомый чувством долга Тошан ушел в армию, их милый домик на берегу реки опустел: Мари-Эрмин с детьми нашла приют у своих родителей. Впереди их ждет суровая зима, а рядом нет мужчины и защитника…* * *Декабрь 1939 года. Даже в уютном домике на берегу реки, где Мари-Эрмин поселилась с мужем и детьми, не скрыться от чувства вины за смерть малыша, который родился слишком слабым.
Конец XVII века… Пиратские суда заполонили Карибский бассейн. Семья английского аристократа лорда Батлера, спасаясь от религиозных преследователей, в спешке покидает Англию. Позади враждебный Лондон, а впереди счастливая жизнь, полная радужных надежд и планов. Но судьба часто вносит свои коррективы. Сумеет ли героиня романа, потеряв своих близких, отомстить за предательство и унижения…
ХIX век. Закат Великой Османской империи… Юная Реция и благородный Сади полюбили друг друга с первого взгляда. Но на пути к счастью их ждет немало преград… В Сади влюблена принцесса Рошана, и она готова на все, чтобы добиться взаимности и погубить соперницу. Соблазненный возможностью блестящей карьеры, Сади становится фаворитом принцессы… Сумеют ли Реция и Сади сохранить свою любовь?
Роман современной французской писательницы Жанны Бурен повествует об одном из самых известных и трагических эпизодов духовной истории средневековой Европы — любви великого философа Пьера Абеляра (1079–1142) и его ученицы Элоизы. Страсть принесла обоим «великим любовникам» не только высшее наслаждение, но и бесчисленные страдания: Абеляр как принявший священнический сан не мог «смыть грех прелюбодеяния», и дядя Элоизы через своих подручных подверг его позорному оскоплению. Элоиза продолжила свой жизненный путь в монастыре, но пронесла через все испытания великую любовь к своему избраннику.
Франция, XVII век. Именем короля, следуя советам Мазарини, Анна Австрийская сражается с собственным народом. Хотя ее поддерживает величайший политик своего времени, королева тревожится. И однажды, вместо того чтобы следовать умеренным советам любимца-дипломата, она, все еще находясь во власти вдохновения, вызванного когда-то пылкой герцогиней де Шеврез, решает круто повернуть дела…
Прекрасную Сару Маккензи отец-шотландец научил всем сердцем ненавидеть англичан. Но случилось так, что Сара оказалась сначала под защитой Чарльза Эшборна, офицера британских Королевских войск, а потом и в его объятиях. Тут она поняла, что стремительно проигрывает свою личную войну за независимость, ибо не в силах побороть могучую волну страсти, грозящую смести все преграды.