Волчья мельница - [78]
— Мне можно к маме? — дрожащим голосом спросила Клер.
— Не сейчас, Клер. Я спустилась на минутку, глотнуть чего покрепче. Мне это сейчас нужно, — отвечала повитуха.
Девушка кивнула и пошла наверх, к Бертий. Та сидела, вжавшись в спинку кровати, с носовым платком в руке, и плакала.
— Сил моих больше нет, Клеретт! Тетя Ортанс стонет и кричит, не переставая. Почему ей так плохо? Дядя Колен недавно плакал в коридоре, а я бы рада его утешить, но встать не могу! Я позвала его, но он не откликнулся. И никто не пришел со мной поговорить, рассказать, что нового. А ты? Где ты была? Мне ужасно хочется пить и есть!
Все тело Бертий сотрясалось от рыданий. Она была непричесана и в одной лишь тонкой батистовой ночной рубашке. Клер бросила ей платье:
— Вытри слезы, принцесса, и оденься! Я спущу тебя в кухню, там и компания найдется. Этьенетта мается от безделья, а повитуха уже схватилась за бутылку виноградной водки. Я схожу к Гийому, попрошу, чтобы он побыл с тобой. Вместе и поужинаете! Я сейчас скажу тебе то, что тебя утешит. Он хочет на тебе жениться!
Потрясенная Бертий уронила руку с гребнем. Клер же в это время натягивала на себя первое попавшееся под руку платье.
— Он сам тебе сказал? — спросила кузина. — Ну, что хочет, чтобы мы поженились? Боже, какое счастье! Клер, помоги! Я так рада! Если я выйду замуж, тебе больше не придется со мной возиться! И вы с Жаном спокойно уедете!
Клер оцепенела. Об этом она не подумала.
— Мама… Я ее не слышу! Бог мой! Я пойду посмотрю…
Девушка дважды тихонько стукнула в дверь родительской спальни. Колен приоткрыл дверь, но внутрь ее не пустил.
— Опий подействовал, она успокоилась, — тихо промолвил он. — Иди лучше свари хороший бульон, Клер! Матери он понадобится. Доктор как раз ее осматривает. Лучше не мешать!
— Папа, я хочу ее видеть!
— Нет, Клер. Пока нельзя!
Колен закрыл дверь с той стороны, прижался к ней лбом. Он чувствовал себя прескверно. Ортанс мучилась, и он ничем не мог ей помочь. При виде окровавленных простыней его снова затошнило. Мерсье накрыл роженицу одеялом и подошел к нему.
— Мэтр Руа, я вам искренне сочувствую, но плод лежит неправильно, и он слишком велик! Благо такое случается редко, но я не могу спасти обоих. Если извлечь дитя, это убьет вашу жену, которая и так потеряла много крови. А чтобы спасти ее, придется разрезать плод на куски прямо во чреве. Может, он уже мертв, потому что я не слышу биение его сердца…
Доктор положил на прикроватный столик металлическую слуховую трубку, посредством которой он мог слышать сердечный ритм ребенка. Ортанс испустила душераздирающий крик:
— Нет! Доктор, только не это! Мой сын будет жить! Колен, подойди!
Тот подчинился, пришибленный тем, что только что услышал и с чем не мог согласиться. Ортанс схватила его руку, заставила присесть на кровать.
— Колен, любимый! Спаси наше дитя! Я столько грешила…
Ему пришлось наклониться, чтобы услышать, что она говорит дальше, — от изнеможения Ортанс еле шевелила губами.
— Да, я грешила плотью, и через плоть наказана! Ночью, в твоих объятиях, сколько счастья я познала! Целыми днями я потом об этом думала и сама себя стыдилась. Больше мне этого не нужно, Колен, но наш сын, он ни в чем не виноват! Он станет новым хозяином мельницы, твоим наследником. Эта мельница в нашей семье уже несколько поколений, начиная с того уродливого пастуха, которого полюбила красавица! Я тоже родилась уродиной, но ты любил меня, никогда ни в чем не отказывал! Господь зовет меня к себе, потому что я грешила…
Доктор из вежливости отошел. Он был в ужасе от того, что его ожидало. За пятнадцать лет врачебной практики это был первый подобный случай. В медицинской школе он слышал рассказы о том, как младенцев извлекали из тела матери по кускам — ногу, голову, руку… Живодерня, от которой он молил Провидение его избавить.
Колен рыдал. Ортанс прощалась с ним, и это было невыносимо.
— Жена моя, прошу, только не умирай!
Он вскочил с кровати, чтобы ее видеть. Волосы у Ортанс были растрепаны, лицо — полупрозрачное, на губах — странная, смиренная улыбка. Этот крупный нос, тяжеловатый подбородок — он так хорошо их знал, равно как и ее гладкие стройные бедра, которые он любил целовать — от паховой складки и до колена, и ее красивые крепкие груди, и — вместилище удовольствий! — ее нежное лоно…
— Ты всегда была для меня красива, Ортанс! И сейчас ты красивая… Я хочу, как раньше, видеть тебя на кухне, в белом чепце и зеленом атласном переднике! Ты слышишь, Ортанс? Ты останешься с нами! Да и доктор говорит, что ребенок уже мог умереть без воздуха. Значит…
Глаза роженицы распахнулись, и она с пугающим сосредоточением уставилась на мужа.
— Ужасный грех — убивать невинное дитя! Господь требует спасения ребенка, так мне сказал кюре. Боль возвращается, мой Колен! Боже, какая мука!
Мерсье бросился к кровати. Жестом он спросил у Колена, что ему делать.
— Ну же! Время не ждет!
Ортанс нашла в себе силы приподняться на локтях. И столько трагической повелительности было в ней в это мгновение, что оба мужчины оторопели.
— Ничего, что я умру! Только спасите сына! Пошлите служанку за отцом Жаком. Он окрестит малыша. Матье, его надо назвать Матье! Я уже исповедалась перед Господом. Все эти месяцы я только с ним и говорила!
Гийом, Катрин и их дочь Элизабет мечтали начать новую жизнь. Оставив родную Францию, они отправились в Нью-Йорк. Но мечты о свободе превратились в кошмар. Малышка Элизабет осталась одна в самом сердце огромного американского города, который отнял у нее родных. Волей случая девочка попадает в богатую семью Вулворт. Там она растет как настоящая принцесса, ей дают новое имя - Лисбет и отнимают память о настоящих родителях. Однако на шестнадцатый день рождения Лисбет узнает ужасную правду о своем удочерении. Неумолимая судьба вновь лишает ее крова.
1899 г. Элизабет Дюкен вместе с женихом Ричардом отправляется в Нью-Йорк. Девушка пытается забыть о том, что сотворил с ней собственный дед, властный Гуго Ларош. Элизабет хочет вернуться к чете Вулвортов — своим приемным родителям и единственным людям, которые любили девушку, как родную дочь. Но во время путешествия через Атлантику страшный шторм забирает жизнь Ричарда. Вновь оставшись одна, убитая горем Элизабет ищет покоя и защиты в доме приемных родителей. Сердце девушки рвется от терзаний. Ведь, пытаясь сбросить путы прошлого, она оборвала связь с Жюстеном, беззаветно дарившим ей свою любовь.
Волнующая, потрясающая воображение судьба девушки-сироты. Холодным январским днем сестра Мария Магдалина находит на пороге монастырской школы малышку, завернутую в меха. В записке указано имя — Мари-Эрмин. Почему родители оставили ее у двери приюта как ненужную ношу?Со временем Эрмин, наделенная прекрасным голосом, станет той, кого будут называть соловьем. Она полюбит Тошана, и когда до помолвки останется совсем немного, девушка получит страшное известие о смерти любимого. Внезапно в жизни Эрмин появляется… ее мать Лора.
Эта девушка пела в церковном хоре — и ангелы завидовали ее нежному голоску! Даже когда сердце Мари-Эрмин без остатка заполнила любовь к Тошану, а на руках появился милый младенец, она не оставила мечты о сцене… А поезд уже мчит ее в Квебек: одно прослушивание — и ее судьба решена!
Волшебное пение Снежного cоловья вызвало бурю аплодисментов. Хрустальный голос Эрмин Дельбо, казалось, проникал в самое сердце, и его хотелось слушать бесконечно… Для Эрмин это был особенный концерт – ведь на нем собрались все родные и близкие ей люди. Все, кроме Тошана… Уезжая, он обещал, что разлука будет недолгой, но из поездки во Францию вернулся с незнакомой красавицей. Кто она и что их связывает? Сердце Эрмин терзают муки ревности. Сумеют ли они понять друг друга и сделать шаг навстречу? Ведь только вместе, простив все обиды, они смогут спасти свою семью…
Конец 1939 года. Не успела Мари-Эрмин оправиться от потрясения после гибели своего младшего сына, как судьба отняла у нее еще и мужа. После того как ведомый чувством долга Тошан ушел в армию, их милый домик на берегу реки опустел: Мари-Эрмин с детьми нашла приют у своих родителей. Впереди их ждет суровая зима, а рядом нет мужчины и защитника…* * *Декабрь 1939 года. Даже в уютном домике на берегу реки, где Мари-Эрмин поселилась с мужем и детьми, не скрыться от чувства вины за смерть малыша, который родился слишком слабым.
Конец XVII века… Пиратские суда заполонили Карибский бассейн. Семья английского аристократа лорда Батлера, спасаясь от религиозных преследователей, в спешке покидает Англию. Позади враждебный Лондон, а впереди счастливая жизнь, полная радужных надежд и планов. Но судьба часто вносит свои коррективы. Сумеет ли героиня романа, потеряв своих близких, отомстить за предательство и унижения…
ХIX век. Закат Великой Османской империи… Юная Реция и благородный Сади полюбили друг друга с первого взгляда. Но на пути к счастью их ждет немало преград… В Сади влюблена принцесса Рошана, и она готова на все, чтобы добиться взаимности и погубить соперницу. Соблазненный возможностью блестящей карьеры, Сади становится фаворитом принцессы… Сумеют ли Реция и Сади сохранить свою любовь?
Роман современной французской писательницы Жанны Бурен повествует об одном из самых известных и трагических эпизодов духовной истории средневековой Европы — любви великого философа Пьера Абеляра (1079–1142) и его ученицы Элоизы. Страсть принесла обоим «великим любовникам» не только высшее наслаждение, но и бесчисленные страдания: Абеляр как принявший священнический сан не мог «смыть грех прелюбодеяния», и дядя Элоизы через своих подручных подверг его позорному оскоплению. Элоиза продолжила свой жизненный путь в монастыре, но пронесла через все испытания великую любовь к своему избраннику.
Франция, XVII век. Именем короля, следуя советам Мазарини, Анна Австрийская сражается с собственным народом. Хотя ее поддерживает величайший политик своего времени, королева тревожится. И однажды, вместо того чтобы следовать умеренным советам любимца-дипломата, она, все еще находясь во власти вдохновения, вызванного когда-то пылкой герцогиней де Шеврез, решает круто повернуть дела…
Прекрасную Сару Маккензи отец-шотландец научил всем сердцем ненавидеть англичан. Но случилось так, что Сара оказалась сначала под защитой Чарльза Эшборна, офицера британских Королевских войск, а потом и в его объятиях. Тут она поняла, что стремительно проигрывает свою личную войну за независимость, ибо не в силах побороть могучую волну страсти, грозящую смести все преграды.