Волчья луна - [7]

«Роскошная монашеская обитель», – подумал Логан.

– Я еще не успел распаковаться, поэтому понятия не имею, какие здесь есть припасы. Хотя сам предусмотрительно захватил с собой бутылку водки. Выпьешь со мной по стаканчику?

– С удовольствием, – откликнулся Джессап, положив ранец на пол.

Покопавшись в своем багаже, сложенном у подножия лестницы, Джереми извлек бутылку «Бельведера» и, пройдя на кухню, заглянул в буфет, быстро обнаружил там пару граненых стаканов, бросил в них по горсти льда из морозилки и плеснул в каждый водки на пару пальцев. Вернувшись из кухни, он вручил один стакан Джессапу, распахнул окно, и они вдвоем удобно устроились в одном из углов гостиной на угловом кожаном диване. Рядом стоял торшер с абажуром, сделанным из расписной бересты, и Логан, потянув за его цепочку, обнаружил, что лужица рыжевато-коричневого света залила их угол комнаты.

Пока они потягивали выпивку, Логан углубился в воспоминания о Джессапе. На предпоследнем курсе обучения в Йеле они довольно близко сошлись, Логан тогда специализировался на истории, а Джессап изучал философию – и относился к собственной персоне, как это часто бывает с перспективными философами, весьма серьезно. В тот год он открыл для себя особую группу писателей – Торо, Эмерсона, Октавия Брукса Фронтингама – и глубоко увлекся трансцендентализмом[8]. Часть выпускного курса он провел вне стен университета, работая на берегах Юкона над какой-то исключительной программой. Они потеряли связь, когда Джессап перешел на факультет лесного хозяйства и экологических исследований.

– Расскажи немного о себе, – предложил Логан. – Ты женат?

– Да. У меня двое ребят: Фрэнклину двенадцать, а Ханне – девять.

Логан мысленно ухмыльнулся. Даже дети, похоже, названы в честь философов[9].

– А ты? – спросил Джессап.

– Был.

– Развелся?

– Нет, – Логан покачал головой, – она умерла несколько лет назад.

– О, боже. Извини.

– Все нормально. – Логан кивнул на экипировку друга. – Догадываюсь, что ты приобщился к лесу. Подальше от безумной толпы и прочих безумств цивилизации. Ты начал работать здесь сразу после Йеля?

– Нет, – Джессап снял шляпу и положил ее на диван между ними, – год-другой я скитался по миру… Индия, Тибет, Бирма, Бразилия, Непал. Вволю побродил по лесам, покорил много горных вершин. Много читал, много размышлял. Потом вернулся домой. Знаешь, я же вырос в этих краях, милях в пятидесяти отсюда, в Платтсбурге. Лет шесть я проводил лето на здешней турбазе около озера Таппер и успел довольно прилично узнать весь Адирондакский парк. Поэтому я и устроился сюда в команду лесных рейнджеров. – Он выдал шутливую самоуничижительную улыбочку.

– И ты дослужился до лейтенанта, по крайней мере так я слышал.

– Звучит более солидно, чем есть на самом деле. – Джессап рассмеялся. – По существу, я прошел всего лишь полпути по иерархической лестнице к тотемному столбу. Формально я присматриваю за порядком на участке Пять А – Пятой зоны. Под моим началом служат шесть рейнджеров. – Он помедлил. – Догадываюсь, о чем ты думаешь. Мне следовало бы уже дослужиться до капитана. Серьезно, ведь я здесь околачиваюсь уже пятнадцать лет. Конечно, мне предлагали… Но я просто не хочу протирать штаны в кабинете. Мы живем на природе рядом с озером Саранак, входящим в мою юрисдикцию. Я сам построил себе дом. Здесь не нужно много денег, чтобы хорошо жить, Сюзанна и дети счастливы.

Логан понимающе кивнул. Похоже, Джессап не изменился, остался таким же самоуверенным и самодостаточным, как в студенческие времена.

Он понял, что у старого друга есть что-то на уме – сам факт того, что он дважды сегодня зашел повидать его, говорил о многом. Логан обладал даром проникновения в чувства людей и обладал интуитивным чутьем, когда надо воспользоваться этим даром, позволить себе почувствовать в большей или меньшей степени эмоции и мысли своего собеседника. Пока он предпочел не применять свои способности; он знал, что Джессап сам выскажется, когда будет готов.

Поэтому, спокойно сделав очередной глоток выпивки, Джереми спросил:

– Как же мы вообще подружились? Не могу вспомнить.

– До того как стать друзьями, мы схлестнулись как соперники. Энн Брэнниган… помнишь ее?

– Нет… Ах, да… У нее еще на рюкзаке были нашиты луна и звезда, и она стала веганом задолго до того, как вообще изобрели это прозвище.

– Точно. – Джессап опять рассмеялся и глотнул водки. – А ты, значит, осел в Йеле.

– Да, после защиты докторской в колледже Магдалины в Оксфорде. Провел несколько лет в своих собственных скитаниях по миру, но не заглядывал в такие экзотические места, как Непал или Бирма, – в основном торчал в старых библиотеках, в монастырях и церквях Англии и континента. Вернувшись в Йель, я начал вести коллоквиум на тему «Черной смерти»[10], поскольку заболел профессор, который собирался вести его. – Он пожал плечами. – Мне не оставили выбора.

– А я слышал нечто другое, – тихо произнес Джессап.

– Ты имеешь в виду мое аховое хобби?

Джессап кивнул.

– Согласен, странное хобби. Из-за него моя физиономия то и дело попадает в газеты.

Джессап опять кивнул.

– Ты ведь увлекался этим еще в Йеле. Я помню наш выпускной курс, когда ты доказал, что привидение, якобы посещавшее Сэйбрукский университет, было просто тайной традицией, передаваемой от одного посвященного аспиранта другому избраннику. – Помедлив, он добавил: – Пару лет назад я ознакомился с твоей биографией в «Пипл».