Волчья луна - [60]

Теперь наконец Лора повернулась к нему. Увидев выражение ее лица, он замер посередине лаборатории.

– Вы на редкость умны, Джереми, – тихо произнесла она, – и достигли больших успехов в своем энигматологическом хобби. Ваша версия верна… по крайней мере в основном: синтез сыворотки и использование ее на контрольном испытуемом. В сущности, вы правы почти во всем, за исключением одного пункта, крайне важного пункта. На сей раз вы прошли по верной дороге, смотрели в правильном направлении… но в то же время заключительный вывод, вывод, которого вам еще не достает, маячит прямо перед вашими глазами. Вы просто пока не способны увидеть его.

Джереми напряженно вглядывался в странное, непроницаемое выражение глаз Лоры Фивербридж. И внезапно – в одном ошеломляющем, ужасном моменте откровения – он все понял.

35

– Ваш отец, – еле слышно произнес он, – он испытал препарат на себе.

– На ком же еще? – откликнулась Лора. – Неужели вы думаете, что он мог позволить хоть какому-то живому существу, кроме самого себя, стать подопытным? Дочери? Собакам?

Логан задумчиво кивнул. Задним числом вся эта история обретала полный смысл. Фивербридж стал своего рода оружием замедленного действия. Пережитые им со стороны ученых унижения и презрение привели его к попытке самоубийства… так не вылилась ли эта попытка в идею испытания экспериментальной сыворотки на самом себе? Вряд ли: он пошел на такой эксперимент явно в силу одержимости самой идеей. И если сыворотка сработает – если в конечном итоге он будет способен продемонстрировать физические изменения, вызванные светом полной луны, – то его опала мгновенно обернется признанием и успехом.

Но произошла ошибка… ужасная ошибка.

– Расскажите мне, что произошло, – попросил он.

– Я слишком поздно узнала, – ответила она, глубоко и судорожно вздохнув, – какой эксперимент он собирался провести. Он уже разработал метод использования определенных трансформационных качеств гусениц и для получения нужной ему трансформации при использовании человеческих аналогов имагинальных дисков требовалось добиться невероятно большой скорости деления клеток. Когда ему удалось раздобыть пробу ДНК Зефраима Блейкни, который явно продемонстрировал морфологические изменения под влиянием полной луны, он применил ее в своих исследованиях имагинальных дисков. Потом преобразовал результат в формулу, применимую к человеку. Он предположил, что, как Зефраим, будет восстанавливаться в своем обычном виде после окончания фазы полнолуния. Но для гарантии он встроил в эти диски своего рода память – некий протеин, способный денатурировать нужные вещества через несколько часов, – чтобы гарантировать временные рамки трансформации. Он провел исчерпывающий набор тестов и моделирований. А потом он… он ввел этот препарат себе. И только тогда, – опять вздохнув, продолжила она, – он позвал меня посмотреть его триумфальное достижение. Да, его гипотеза подтвердилась… подтвердилась чересчур впечатляюще. Это происходило во вторую ночь полнолуния. Лаборанты уже спали, а мы сидели здесь… и тогда он реально начал изменяться. Вот только ожидал он не таких изменений. И, безусловно, они начались, едва он попал под лучи лунного света. Увы, он не учел возможности побочных эффектов.

– Так какими же они были? – настойчиво спросил Логан.

– Трудно описать. Мы по-прежнему пытаемся откатить их, до сих пор. Насколько нам известно, трансформирующий стимул полученной формулы ДНК изменял его гораздо сильнее, чем Зефраима Блейкни. Изменения выглядели… устрашающе. – Внезапно она взглянула прямо на Логана. – Можете ли вы поверить, что я, его дочь, смогла признаться в этом? Но это правда, и никак иначе невозможно описать их: эта метаморфоза вселяла страх. А хуже всего, что эти изменения – как вы сами догадались – сделали его восприимчивым к лунному влиянию. Лунный свет пробуждал в нем агрессию, даже жестокость – как в тех бурозубках, которых вы видели в нашем опыте несколько недель назад. Он выбегал из лаборатории и… скрывался в ночном лесу.

Она умолкла. Логан глянул на свои часы: половина пятого. Он терпеливо ждал продолжения исповеди.

– Отец столкнулся с тем старым бродягой, о котором я вам рассказывала. Реакция этого странника на его появление, испуганные вопли разъярили моего отца. Он сбросил его со скалы. Каким-то образом неожиданный всплеск такой спровоцированной ярости заставил его вернуться. Он пришел в лабораторию и сообщил мне, что натворил.

– Теперь вы понимаете, – сказала она, по-прежнему глядя прямо на Логана, – что моему отцу в самом деле довелось умереть… только не по той причине, о которой я вам говорила. Нам пришлось спрятать его, дать ему возможность работать в тайном месте до тех пор, пока мы не найдем способ устранить влияние на него этой сыворотки. Трансформационные способности оставались активными, и на следующую ночь они повторились. На сей раз мы заперли его в доме, что позднее стал нашей секретной лабораторией. Утром я отправилась к телу бедняги. И обменяла его вещи на вещи отца. Потом принялась устраивать жизнь отца в новой лаборатории, заказала все необходимое оборудование. Переждав еще день, я сообщила о его исчезновении. Я надеялась, что Марк сам обнаружит это тело во время одной из своих прогулок. Но он не обнаружил… и тогда я обратилась в полицию.