Волчий тотем - [76]

В степи люди полностью контролируют право собак на жизнь или смерть, люди опираются на грубую силу, соблазняют едой и приручают диких собак. Любая храбрая, не признающая хозяина собака, будучи выгнана в степь, умрёт там от голода, холода или будет съедена волками, то есть изначальной причиной её смерти будет человек. Собаки уже давно похоронили свою независимую дикую природу и стали полностью домашними животными, неспособными существовать самостоятельно, без человека. Чень Чжэнь почувствовал, как Илэ глубоко переживает.

Вместе с тем, что касается человеческого общества, если специально и систематически оказывать большое давление, люди тоже могут постепенно похоронить свою дикую природу, постепенно стать «одомашненными» и покорными. Если покорных граждан много и внутри одной нации господствуют тоже покорные, то в один прекрасный день они могут подвергнуться агрессии со стороны внешней силы и тогда точно потеряют способность к сопротивлению.

В собачьей семье постепенно воцарилась спокойная обстановка. Илэ была первой собакой, которую вырастили Чень Чжэнь и Ян Кэ. Когда она была беременной, рожала и кормила щенков, они от начала до конца проявляли большую заботу о ней. Её молоко было особенно хорошим, а кроме того, как они отдали нескольких щенков, то его всегда было в избытке. В это время, когда стало больше на одного, молоко у нее было, с этим не возникло проблем. Трое щенков хотя и были оттеснены волчонком к более маленьким соскам, однако тоже постепенно наелись. Потом щенки стали забираться на спину и шею матери, покусывать друг друга за хвост и уши и играть. Но волчонок продолжал старательно пить молоко. Чень Чжэнь подумал, что в волчьей норе все семеро волчат — это маленькие разбойники, кто не отнимет у других молоко, может умереть с голоду. Хоть это и самый большой волчонок из всех, но там он не мог наесться вдоволь. Здесь, попав в собачью семью, он смог развернуться. Он одновременно ел и радостно охал и совершенно не обращал внимания на вместимость своего живота.

Чень Чжэнь посмотрел на него и почувствовал, что это уже нехорошо, его пузо стало превосходить размером животы других щенков. Он пощупал живот волчонка и подпрыгнул от испуга: кожа на животе сильно натянулась. Он забеспокоился, что живот волчонка может прорваться, и стал потихоньку оттаскивать его от еды, но волчонок не хотел отпускать сосок, не разжимал рот и оттянул на 2 цуня[31], от боли Илэ даже заскулила. Только после того, как Ян Кэ надавил на челюсти волчонка, тот открыл рот.

Ян Кэ заметил:

— Пастухи все говорят, что у волков резиновый живот, в этот раз я действительно убедился в этом.

А Чень Чжэнь невольно засиял от радости:

— Посмотри, какой у него хороший аппетит, а жизненная сила такая мощная, растить его будет нетрудно, потом ещё дадим ему вдоволь поесть!

Чень Чжэнь вдруг сейчас собственными глазами увидел страшную силу и упорный характер зверя и смутно почувствовал на примере этого волчонка глубокую и крепкую волчью природу.

Небо уже стало тёмным. Чень Чжэнь отнёс маленького волчонка в приготовленную ему яму, потом взял маленького щеночка-девочку и положил с ним вместе, чтобы, когда волчонок откроет глаза, он привыкал к собакам и рос вместе с ней, чтобы они были друзьями с детства. Они обнюхали друг друга, запах молока матери-собаки примирил их, они прижались друг к другу и заснули. Чень Чжэнь повернул голову и увидел, что Эрлань непрерывно стоит около него, наблюдает за волчонком и за каждым шагом хозяина и даже слегка помахивает хвостом Чень Чжэню, и амплитуда этих взмахов немного больше, чем раньше, как будто он приветствует то, что хозяин решил выращивать волчонка. Для предохранения и защиты Чень Чжэнь притащил старую кухонную доску и накрыл яму, потом нашёл большой камень и придавил им её.

Добрый пастух Гуаньбу уже пригнал овец и загнал их в овчарню, он услышал, что Чень Чжэнь с товарищами вытащили волчат из норы, и тут же решил прийти посмотреть. Увидев на юрте шкуры волчат, он удивлённо сказал:

— В степи Элунь китайцы добыли волчат, никогда такого не было, никогда такого не было, я поверил…

Три товарища, окружив железную печку, ели баранину с лапшой, в это время из-за двери донёсся лай собак и учащённый конский топот. Чжан Цзиюань приоткрыл дверь и заглянул в юрту. В руке он держал поводы двух лошадей, которые остались снаружи, и прямо от двери сказал:

— Оказывается, управление пастбищ издало приказ. Волчьи стаи, которые были около границы, уже разделились и идут сюда, завтра три больших отряда со всех пастбищ в трёх разных местах начнут облаву. Наш большой отряд отвечает за северо-западный участок, руководство также выделило немного охотников из других отрядов, чтобы поддержать наш отряд. Нами всеми руководит Билиг. Информирую вас, что завтра на рассвете собираемся у Билига. Руководство говорит, что, кроме стариков и маленьких детей, которые остаются пасти коров и овец, все обязаны принять участие в облаве. Все чабаны, пасущие лошадей, должны предоставить лошадей тем, у кого их нет, а также заранее объехать и наметить места засады. А вы сейчас ложитесь спать, я поехал, вы ни в коем случае не проспите!