Волчица на поводке - [11]

Получив небольшое преимущество в борьбе за собственное здравомыслие, он все же не смог удержаться от того, чтобы прижаться к ней сзади и вдавить свой член в изгибы ее задницы

Она не сопротивлялась, не стеснялась позволять ему прикосновения, вместо этого изгибаясь и крепче вжимаясь в него. Когда ее ногти впились в его запястья, потребовалась каждая капля его искромсанного самоконтроля, чтоб не взять ее прямо на стойке регистрации.

Освободив ее, он подавил свои потребности, и напомнил себе, что планировал уединиться. Он не будет устраивать шоу для других, не сегодня. Нет, он оставит свою маленькую волчицу для себя.

— Пойдем, — сказал он, выкручивая руку, чтобы перехватить ее запястье там, где она его поймала.

Его маленькая волчица повиновалась, казалось, так же как и он желая продолжить игры, которые они начали накануне. Войдя в комнату, он резко вдавил ее в дверь. Жесткий толчок вырвал стон из ее горла — музыка для его изголодавшегося слуха — и он наклонился к ней ближе, чтоб ощутить аромат, которого он так отчаянно жаждал.

Он никогда не был тем, кто считал поцелуи интересным занятием. Это было средством достижения цели, способом заставить женщину вздыхать и оставить слегка ошеломленной, а вовсе не тем, от чего он получал удовольствие.

Его язык толкался в нее, подражая движению, которое ему понравилось бы повторить своим членом, и она отвечала с равным рвением. Подняв ее задницу повыше, подтащив ее так, чтобы она прижималась к грубой деревянной двери, он вжимался в ее пах своим болезненно напряженным членом и она извивалась от его толчков. Ее ногти царапали кожу его головы и он проглотил ее тихий вскрик, когда его руки сжали ее задницу.

Мягкая. Ее круглая попка была такой мягкой под его руками, которыми он так жестко сжимал ее. Ведьма в его руках распалялась все сильнее, извиваясь с упоительной несдержанностью.

Не думая о логике или осторожности, он схватил лифчик и сорвал с нее тонкий красный шелк. Тот порвался, не выдержав огня, который она разожгла своим запахом, тихими звуками, которые она издавала. Ее глаза, когда он рассматривал лицо спрятанное за проклятой кожаной волчьей маской, сияли почти неестественным блеском, но затем она потянулась за еще одним поцелуем и его мысли растворились.

Одной рукой он потянулся между ними, одним движением расстегнул пуговицу джинсов молнию. Из-за обязательной проверки, проводимой для членов клуба, он знал, что у нее не было инфекции, но ему следовало воспользоваться презервативом…

— Нет, — прошептала она. Обхватив его лицо своими маленькими ручками, она покачала головой. — Хочу чувствовать тебя. Это безопасно; Я предохраняюсь.

Ему все равно стоило сопротивляться, но мысль о том, чтобы погрузиться в нее овладела им, пробудив новый неожиданный кинк. Он тоже хотел чувствовать ее, все горячее, влажное и сжимающееся как перчатка вокруг него.

— Уверена?

За ее кивком последовало прикосновение ее белых зубов к его плечу. Обычно он шлепал сабу, отважившуюся укусить его. По какой-то причине укус Люпин сделал его рычащим, нуждающимся и желающим большего.

— Будь осторожна, маленькая волчица. Я все еще тут главный.

Ее взгляд опустился, покорность овладела ею, и она задыхалась, ожидая. Не беспокоясь о том, чтоб снять брюки, он сорвал ее трусики так же как перед этим уничтожил лифчик. Одно уверенное движение обнажило ее для его взгляда и, когда аромат ее возбуждения достиг его носа, ему пришлось сражаться с волной беспричинной свирепости. Он хотел ощутить больше запаха и отказывался ждать.

Его план войти в нее забылся, он вдавил ее в дверь и склонился между ее ног, чтобы ощутить запах своим лицом. Закинув ее бедра себе на плечи, чтобы освободить руки, он обхватил ее задницу, его ногти впились в плоть, чтобы удержать ее открытой, когда он набросился на источник аромата, о котором мечтал всю ночь. Когда он скользнул языком внутрь нее, трахая ее ртом, она испустила рваный крик, который, казалось, проник в него и разбудил зверя. Так, он оторвал ее задницу от двери, прежде чем вернуть обратно, сильно ударив ее спиной. Его губы сомкнулись над ее твердым обнаженным клитором.

Еще один крик вырвался из ее горла, будто эхо того, похожего на рев, который звучал в его сознании тысячи раз в течении дня без нее, и он улыбнулся в ее киску. Она, пульсирующая и сжимающаяся, припухшая и влажная, секс явно доставлял ей удовольствие, когда звуки все еще исходили из ее горла.

Размышление о ее горле заставило его представить себе ее на коленях с руками, связанными за спиной, ее темно-красные губы обхватывают его изнывающий член. Он не продержался бы долго, не с его воображением, ярким, как ощутимая сладость на его языке, поэтому он раздвинул ее ноги сильнее и вошел в нее двумя пальцами, выкручивая их, чтобы найти ее G-точку.

Ее извивающиеся, подергивающиеся бедра показали, что он нашел ее. Он устроился, чтобы выпить ее оргазм. Она взорвалась, и он слизал ее сливки, как будто он мог утолить ими голод.

Когда она кончила снова, он отнял ее от двери и бросил на кровать. Она даже подпрыгнула один раз, волосы разлетелись и напоминали знамя позади нее, прежде чем ее тело растеклось на матрасе, будто без костей.