Волчица и пряности. Том 7. Краски мира 1 - [41]

– Ты же сердишься, когда я спокойно сплю в повозке.

– Это потому, что когда я один вынужден бодрствовать, это несправедливо.

Он потянул мне чашку; она была довольно маленькая, но на всякий случай я взяла ее обеими руками.

– Но если я буду вести себя прилично, ты успеешь похватать больше еды, когда мы обедаем.

– Поскольку я крупнее, чем ты, то это только нормально, – рассмеялся он.

– Но когда нужно сопротивляться, от скромного поведения никакой пользы.

Он чуть нахмурился недовольно, должно быть, потому что не нашелся что ответить, и с расстроенным видом откинул голову назад.

Судя по этой реакции, он не был ни тронут, ни восхищен моей откровенностью.

Когда наши глаза встретились, я прочла у него на лице: «В следующий раз победа будет за мной».

Я осталась довольна.

К тому же всегда радуюсь, видя, как он настойчиво пытается меня одолеть.

Решись я спросить: «Что, не в силах смириться с поражением?» – наверняка ведь он побагровеет и разнервничается, да?

Вообразив эту картину, я едва не расхохоталась; чтобы утаить улыбку, я отхлебнула из чашки.

Улыбка исчезла мгновенно; думаю, он ее не успел заметить.

– Ээ, уггг…

Я отстранила чашку ото рта и внимательно взглянула на ее содержимое. То была бледно-янтарная жидкость.

– Что случилось? – спросил мой спутник.

– Угг, этот вкус…

Произнеся эти слова, я потерла нос рукой – уж не утратила ли я нюх?

Я вновь принюхалась, но ни следа яблочного запаха различить не смогла, да и запаха спирта тоже.

Я внезапно ощутила беспокойство.

Для меня уши и нос важнее, чем глаза.

– О, оно и должно быть разбавленным.

При этих словах моего спутника я с облегчением потерла грудь; и тут же меня охватило недовольство.

– Слишком уж разбавленное. Я почти подумала, что мой нос не работает.

– Но ведь у тебя жар? Потому я и принес тебе разбавленный сидр.

Говорил он так, словно это было нечто само собой разумеющееся; я, однако, никак не могла понять его логики. Сколько бы я ни думала, мне это казалось неправильным. Я, насупившись, уставилась на него.

– А, ну конечно, ты просто не знаешь.

– Я Мудрая волчица. По крайней мере, я знаю, что в этом мире есть много для меня неизвестного.

– Люди прошлого, использовав свой огромный опыт, создали науку, называемую медициной. Из-за твоего вчерашнего обморока я побежал на рынок и взял почитать переведенный трактат по медицине.

Медицина. Название меня совершенно не впечатлило.

Когда селян охватывала хворь, они просто собирали травы, варили из них суп и ели либо, в случае раны, выливали на рану; а затем возносили молитвы придуманным, скорее всего, богам и духам.

Ну а в Йойтсу больного только вылизывали или просто бессонно находились рядом с ним.

Но мне всегда было интересно незнакомое.

Я поднесла чашку к носу и понюхала вновь, затем спросила:

– Ну и что это за «медицина» такая?

– Во-первых, в человеческом теле есть четыре жидкости и четыре натуры.

– А.

– Четыре жидкости истекают из сердца, это кровь, желтая желчь, черная желчь и флегма.

Говорил он с очень самодовольным видом и при упоминании каждой жидкости поднимал палец. Но как бы там ни было, мои сомнения не проходили.

Однако мне все же следует сидеть молча и слушать, что он скажет дальше.

– Большинство так называемых «болезней» происходят из неравновесия этих четырех жидкостей. Причин тому много, в том числе усталость, грязный воздух и движение звезд.

– А, ну конечно. Теперь все стало намного понятнее, – улыбнулась я. – Скажем, всякий раз, когда на небе полная луна, у меня припадки смятения.

Взглянув на него исподлобья, я поняла, что он нервничает.

Ох, неужели все мужчины такие наивные?

– Что ж, такое вполне возможно. Что-то наподобие приливов и отливов. Далее, при неравновесии четырех жидкостей следует удалить излишек крови, чтобы восстановить равновесие.

– …У людей вправду бывает странное воображение.

– Иными словами, отеки лечат кровопусканием.

– Э!

Я была настолько потрясена, что могла лишь смотреть моему спутнику в лицо.

Когда я наконец заметила его глупую ухмылку и осознала, что что-то тут не так, было уже поздно.

– Люди верят, что прежде чем вылечить, нужно ранить; забавно, верно?

Я демонстративно отвернулась в сторону.

– От такого способа ты, конечно, быстро бы выздоровела; но только мы не можем вызвать лекаря. Он уж точно решит, что твои уши и хвост тоже выросли из-за какой-то болезни, и начнется большая суматоха. Так что искать лекаря никак нельзя. Мы применим другой метод – воспользуемся четырьмя натурами человеческого тела.

– Эти так называемые четыре натуры – это небось всего-навсего смех, гнев, печаль и радость, да?

– Увы, ты не угадала. Человеческое тело обладает холодной, теплой, сухой и влажной натурами.

Отхлебывая безвкусный сидр, я взглянула на свои пальцы.

Слушая этот «само собой разумеющийся» ответ, я чувствовала себя так, словно надо мной смеются.

– На эти четыре натуры можно влиять с помощью пищи. Пища тоже бывает холодная, теплая, сухая и влажная. Поэтому, когда у тебя жар, тебе полезны яблоки, которые считаются «холодной» пищей.

Присовокуплять старое значение к старому предмету – видимо, в привычке людей.

К такому выводу я пришла после многих лет наблюдения за человеческой жизнью.