Волчица и пряности. Том 13. Краски мира 3 - [8]

«Дурень».

Это слово могло иметь самые разные значения в зависимости от того, кто его произносил и при каких обстоятельствах.

Хоро в сопровождении горничной исчезла внутри здания. Лоуренс не мог не посмеяться над ее вечным упрямством, однако в душе знал, что в этом отношении Хоро не так уж отлична от него самого. Он устал не меньше ее, но вот он берется за новую работу, не давая себе ни малейшей передышки, чтобы купить для Хоро персики в меду – от которых сама она явно уже отказалась.

Взобравшись вновь на козлы, Лоуренс повел груженую повозку прочь. Он испытывал некое щекотное удовольствие, словно играл в какую-то запретную игру.

А может, этим ощущением он был обязан тому, что произошло дальше. Когда повозка выезжала с погрузочного двора, Лоуренс обернулся и кинул взгляд на третий этаж здания – и ровно в этот момент там открылось окно и выглянула Хоро.

Она уже достала кусочек имбиря в меду и, сунув его в рот, положила голову на подоконник.

«Какой же ты глупый самец», – говорила она всем видом.

Лоуренсу страшно захотелось помахать ей рукой, но он сдержался и крепче сжал поводья.

Его путь лежал в деревню Рувай.

***

Мужчина в торговом доме сказал Лоуренсу, что мимо Рувая он не промахнется, и Лоуренс понял, почему, вскоре после того, как покинул город.

Слово «Рувай» было написано на сооруженных наспех деревянных указателях. Более того, в городе явно ожидали, что перевозка грузов будет продолжаться и ночью, – дорога была освещена множеством факелов.

Скорее всего, это было сделано наполовину для того, чтобы указывать дорогу, а наполовину – чтобы у не отягощенных совестью людей не возникал соблазн отвезти груз куда-нибудь еще и там продать.

Небо постепенно из красного становилось темно-синим.

Все, мимо кого проезжал Лоуренс, имели измотанный вид; многие спали на дне своих пустых повозок.

Оглядываясь назад, он видел множество таких же, как он, – все они направлялись в одну и ту же сторону. Одни несли груз на спине, другие в мешках, навьюченных на лошадей, третьи везли в повозках. Все были одеты по-разному, и все говорили, что их вызвали на эту временную работу совершенно неожиданно.

Перевозимым Торговым домом Оома материалам, вероятнее всего, предстояло послужить для возведения водяной мельницы.

Вокруг города лежали плодородные земли, и, чтобы перемалывать зерно, в изобилии собираемое с этих земель, нужна была мельница. Кроме того, водяную мельницу можно использовать не только для того, чтобы молоть муку. Богатая земля привлекает людей, а чем больше людей, тем больше нужд. Ковка, покраска, прядение – для всех этих занятий сила водяной мельницы была бы отменным подспорьем.

Однако сооружение мельницы и дальнейший уход за ней – занятия не из дешевых, а реки, на которых возводят мельницы, обычно принадлежат аристократам. Даже если мельница нужна, ее постройка часто тормозится из-за стыка интересов множества людей.

Судя по тому, какая суматоха царила в торговом доме, здесь все распри были наконец улажены и решение о постройке принято.

Причиной спешки служило то, что весной, когда снега начнут таять, сооружать мельницу будет намного тяжелее. Торговый дом явно планировал возвести плотину и установить колеса, пока уровень воды в реке низок. Весной, когда он поднимется, мельница уже заработает.

Лоуренс не знал, удастся ли вся эта затея или нет, но чувствовал отчаянную спешку. Разумеется, это и позволило ему вклиниться, так что он благодарил удачу.

Кроме того, Лоуренс впервые за приличное время вел повозку без сидящей рядом Хоро. Говорить, что у него от этого полегчало на душе, было бы преувеличением, но, во всяком случае, это была приятная перемена обстановки.

Прежде он считал, что вести повозку в одиночестве – занятие тоскливое, но неизбежное; сейчас это заставило его задуматься, как же все-таки переменчивы люди.

Когда солнце село, он поежился, услышав далекий волчий вой, – тоже впервые за долгое время.

Подавив зевок, Лоуренс сосредоточил внимание на дороге; очень важно было не попадать колесами в выбоины и лужи. Вскоре он прибыл в Рувай, где красный свет факелов разогнал темноту лунной ночи.

Севернее деревни был лесок, прилепившийся к крутому горному склону, и через этот лесок текла река. Обычно по ночам в лесах царит кромешная тьма, но здесь вдоль реки все было вырублено и освещено факелами; река казалась чуть ли не из огня.

То тут, то там Лоуренс замечал прикорнувших работников; но многие продолжали лихорадочно трудиться на самом берегу. Работа была грандиознее, чем Лоуренс предполагал. Видимо, тут собирались возвести сразу несколько мельниц.

Похоже, и прибыли будут необычайно высоки.

Сдав свой груз, Лоуренс получил несколько деревянных бирок и бодро запрыгнул в повозку. Его лошадь не умела говорить, но обернулась на Лоуренса, и взгляд ее печальных фиолетовых глаз без всяких слов сказал: «Пожалуйста, не надо больше».

Тем не менее Лоуренс развернул повозку и, хлопнув поводьями, направил лошадь вперед. Все ведь просто: чем больше ездок он успеет сделать, тем больше денег заработает.

Эта работа, где каждая минута была на счету, вызвала в памяти давно забытое прошлое. Его лошади сейчас не позавидуешь; однако сам Лоуренс тонко улыбнулся и накинул на плечи одеяло.