Волчица и пряности. Том 13. Краски мира 3 - [26]

Что еще хуже, я даже не успела переодеться – на мне по-прежнему было одеяние… люди это называют «монахиней».

Из-за этого каждый, кто проходил мимо моего стола, говорил одну и ту же фразу: «Да пребудет с тобой благословение Господне», – и оставлял мелкую монетку.

Потом они складывали ладони вместе, а некоторые пытались прикоснуться к моей руке; а потом возвращались к своему столу.

Ненавижу, когда мне поклоняются; однако эта форма поклонения была такая дурацкая, что я даже сердиться не могла.

Я сидела, жевала чечевицу и потягивала вино, чтобы утопить слезы, которые у меня время от времени проступали на глазах, когда я зевала.

Вспомнив те разы, когда торговые планы моего глупого спутника оканчивались неудачно, я заказала кислое вино неважного качества.

Оно было достаточно плохим, чтобы мне не хотелось спать и чтобы я не прекращала сердиться на него за то, что он меня оставил. Я как раз смахнула капельку с уголка рта, когда увидела наконец знакомую фигуру.

На спине у этого типа была приличных размеров связка шкур, и он шел прямо вперед, не глядя по сторонам.

Взгляд у него был такой, какой всегда бывал, когда дела шли хорошо.

Он, по-моему, даже не осознает, что всякий раз, когда дела идут так, как он планировал, у него появляется это выражение лица – выражение лица человека, считающего себя самым умным, сильным и замечательным. И когда все идет наперекосяк, его отчаянное сражение с паникой тоже легко видно. А он-то всегда пытается держать свои мысли при себе.

Быть может, по-настоящему спокоен он, только когда спит? Видеть его лицо безмятежным доводится так редко, что я даже встаю иногда посреди ночи и смотрю на него – только чтобы увидеть его спокойное лицо. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал.

Небось не смог бы больше засыпать.

И это само по себе очаровательно. Так я подумала… и тут обнаружила, что у меня кончилось вино.

Когда не с кем поговорить, опустошить чашку слишком легко.

Я подняла чашку и потребовала у скучающего хозяина заведения еще вина.

***

Наконец-то мой спутник вырвался из водоворота человечества и вошел в мой маленький мирок, но не раньше, чем прошел мимо таверны несколько раз.

У меня все это время не было во рту ничего, кроме плохого разбавленного вина, так что и в животе было водянисто, поэтому я запретила своему спутнику хоть слово произнести, пока он не закажет хлеба или сыра; он не посмел жаловаться.

Наоборот, он довольно улыбался до ушей. Я бы не удивилась, если бы он прямо сейчас схватил меня в объятия и прижался ко мне лицом.

– Обожаю это чувство, когда удается перехитрить всех! – заявил он и ущипнул меня за щеку.

Да, он был в отличном расположении духа. И все равно не стал доставать деньги – вполне в его стиле.

– Только бы тебя на этом не поймали.

– Не успеют – я буду уже далеко.

С учетом наших с ним прошлых приключений говорить такое было ну очень поспешно, однако видеть его таким уверенным было приятно. Наконец он улыбнулся и показал мне свой заработок.

Да, когда он ходил мимо таверны взад-вперед, я видела, что всякий раз мехов у него на спине становилось все больше, – это означало, что он в самом деле был с прибылью.

Чтобы получить бОльшую прибыль, требуется вложить больше денег.

Мне вспомнились слова, произнесенные во время последнего несчастья. И, несомненно, сейчас он с самого начала спросил меня о качестве шкурок, чтобы заранее оценить свой убыток, если все пойдет плохо.

От такой предусмотрительности даже тошно становилось, однако, возможно, это лишь отражение его повседневных слов и поступков.

То, как он на меня смотрит и со мной держится, – осторожно и хладнокровно, – лучший тому пример. Трусливая расчетливость. Если бы он оказался ненадежен, когда я буду нуждаться в нем сильнее всего, мне следовало бы уйти, оставив его глотать пыль, но, к несчастью, если я так поступлю, это будет к худшему для меня тоже. По-моему, это нечестно.

Но иногда он такой смелый и отважный. В общем, трудно с ним.

Вот такие мысли мелькали у меня в голове, пока я приканчивала очередную чашку. Не помню, сколько уже я выпила. Чашка так быстро опустела, что я подумала, нет ли у нее дырки в дне; я даже перевернула ее, чтобы посмотреть. Внезапно у меня перед глазами появились чьи-то ноги; это меня поразило. Похоже, вино притупило мои чувства.

Я подняла глаза – передо мной стоял мой спутник с очень довольным лицом. Его волосы налипли на лоб от пота.

– Получилось! – и он плюхнулся на стул рядом со мной; его кошель был туго набит. – Правда, под конец другие начали понимать, что я делаю, и прибыль стала поменьше. Но мы успели выйти из дела до того, как все рухнуло.

Едва сев, он тут же заказал вина, а когда его принесли, выпил одним глотком полчашки, потом довольно вздохнул.

По идущему от него запаху я поняла, что ему пришлось много бегать.

– Я бы предложил поднять тост, но, по-моему, ты для этого слишком пьяна, – со смущенной улыбкой сказал он.

На меня накатило такое дикое желание показать ему, как я сердита, что я даже поднесла к губам пустую чашку.

– Давай завтра возьмем вина повкуснее. Переночуем на постоялом дворе. Эх, как приятно зарабатывать деньги, – сладко произнес мой спутник и допил свою чашку.