Волчье время - [19]
Для Лэра, вероятно, тоже отыскалась бы какая-то своя зацепка — но зачем ее искать, если Лэр и без этого последует за своим спутником, когда тот сам потащится в расставленную Олваргом ловушку?!
Но объяснять все это на скаку было и бесполезно, и довольно неудобно.
— Там овраг, — предупредил Юлиан Лэр.
— Прекрасно, обогнем его, — прокричал Рикс.
— Согласен. На той стороне будет спокойнее.
Крикс оскалился.
— Мне будет спокойнее, когда мы оба будем в лагере, не раньше.
Досказать он не успел.
— Рик, они там! Безликие!! — заорал Лэр.
С того момента, как «дан-Энрикс» осознал, что он стал жертвой ворлочьего зова, он ничуть не сомневался в том, что этим все и кончиться. Ему казалось, что он успел приготовиться к подобному развитию событий, но, мельком взглянув через плечо и различив в сгущающейся темноте трех черных всадников, он все равно ощутил пробежавшую по спине дрожь.
Безликие медленно, но уверенно нагоняли. Будь Фуэро помоложе, он, наверное, сумел бы оторваться от погони, но что толку, если лошадь Юлиана даже сейчас еле поспевала за тарнийцем?..
— Разделимся, — выкрикнул Юлиан, и резко повернул в другую сторону. Крикс заскрипел зубами. Калариец явно обратил внимание, что он придерживает Фэйро, чтобы его спутник не отстал, и сделал собственные выводы.
По счастью, лишь один из трех преследователей направил своего коня за Юлианом, тогда как два остальных «кромешника» даже не посмотрели ему вслед, продолжая преследовать Рикса.
— Давай, приятель, — прошептал «дан-Энрикс», пригибаясь к самой гриве черного коня. — Если не сможем оторваться, нам конец!
Фэйро как будто понял всадника — во всяком случае, он выгнул шею и помчался, как стрела. На один миг «дан-Энриксу» почудилось, что ему снова десять лет, и он впервые сел на самого прекрасного коня в Легелионе, который способен был без устали нести его хоть целый день.
Но, к сожалению, те времена давно прошли. Довольно скоро Фэйро начал выдыхаться. Крикс почувствовал, что еще несколько секунд — и первый из преследователей сможет ударить его в спину.
Развернув коня навстречу догоняющим его «кромешникам», южанин выхватил из ножен меч. Собственные движения казались ему такими неуклюжими и медленными, словно ночной воздух сделался тягучим, как кисель… или все дело было в поражающей воображение быстроте, с которой двигались Безликие? Крикс понял, что он просто не успеет отразить удар, но в тот момент, когда копье «кромешника» должно было пронзить южанина насквозь, Фэйро поднялся на дыбы, и не ожидавший ничего подобного «дан-Энрикс» соскользнул на землю. И услышал над головой тонкое, пронзительное ржание, больше похожее на визг.
Перекатившись по земле, разведчик вскочил на ноги. Снег несколько смягчил падение, но в голове после удара не осталось ни единой связной мысли. Словно в полусне, он видел, как Безликий развернул коня, направив его прямо на него. Сзади и сбоку был овраг, и можно было попытаться спастись там. Или, если ему не повезет, переломать все кости и несколько часов пролежать на холодной земле, пока Безликие не смогут его отыскать… все это было, в сущности, не важно. В ушах у «дан-Энрикса» по-прежнему стоял жалобный, почти человеческий крик Фэйро. И южанин точно знал, что никуда не побежит.
Крикс поудобнее перехватил свой меч, не сводя взгляда с приближавшегося всадника. Из глубин памяти всплыло полузабытое воспоминание.
— El-Глава Vi-en eeell! — закричал энониец во всю силу легких.
Безликий дрогнул, и граненое жало копья, мгновение назад нацеленное ему в грудь, скользнуло по наплечнику южанина. Рука мгновенно онемела, но «дан-Энрикс» все же ухитрился нанести удар, перерубив дубовое древко. А потом полоснул Безликого мечом. Безликий упал на землю уже за его спиной, а энониец развернулся в сторону второго.
— Я иду! — выкрикнул Юлиан, внезапно налетая на Безликого из темноты.
Он ударил «кромешника» копьем, и Рикс еще успел задуматься — откуда оно вообще взялось, ведь у каларийца не было никакого оружия, кроме меча… А потом побратим внезапно оказался рядом с ним, и энониец понял, что схватка закончилась.
— Где третий? — глупо спросил он.
Лэр молча ткнул большим пальцем в сторону темнеющего у них за спиной оврага.
— Значит, ты столкнул Безликого в овраг, забрал его копье и бросился мне помогать?… — Крикс смотрел на стоявшего с ним рядом Юлиана так, как будто в первый раз его увидел.
Это же немыслимо… Победить в схватке одного Безликого — это подвиг, о котором помнят поколения спустя. Но убить двух за одну ночь?
— По крайней мере, теперь я не стану сомневаться в том, что эти твари в самом деле существуют, — отозвался Юлиан несколько скованно. Похоже, потрясенный вид «дан-Энрикса» смущал его сильнее, чем он готов был признать, и калариец постарался обратить все в шутку.
— Ты что, совсем их не боялся? — с болезненным любопытством спросил Крикс. Лэр криво ухмыльнулся.
— У меня не было времени. Я думал, что они тебя убьют.
Крикс только покачал головой. Он до сих пор не мог прийти в себя от изумления. Он открыл рот, намереваясь поблагодарить Лэра за помощь, но в эту минуту его словно бы толкнули в спину.
Император — раб своего титула, чьим жизненным девизом стала фраза "должен — значит, можешь". Его лучший друг и преданный телохранитель мессер Ирем. И… бастард, когда-то отданный на воспитание в приемную семью. Пока правитель и его помощник предпринимают все усилия, чтобы спрятать мальчика в укромном месте и избавить от опасностей, связанных с его происхождением, их одинадцатилетний подопечный приходит к выводу, что он уже достаточно взрослый, чтобы начать самостоятельную жизнь. К примеру, выбрать себе имя и поступить в ученики в соседнем городе.
Нельзя покончить с рабством, выкупив из неволи одного-единственного человека. И тем более нельзя пытаться взваливать на себя всю ответственность за судьбу тех, с кем вас свела война. Четырнадцатилетней Рикс, оруженосец лорда Ирема, из раза в раз оказывается перед одним и тем же выбором: смириться с собственным бессилием или вмешаться в ход событий и вопреки всякой очевидности надеяться на лучшее. Ему придется убедиться в том, что вера в собственную правоту имеет свою цену, и эта цена бывает непомерно высока.
…об "отформатированных" почти никогда не говорили. Все, что было как-то связано с этой опасной темой, окружало абсолютное молчание.Все началось с законов против геев. Автостопщики и неформалы, не желающие признавать общественных порядков, вскоре тоже оказались за чертой закона. А потом туда попали левые, посмевшие вступиться за три первых группы. Мы были социально-вредной, нарушающей всеобщее спокойствие прослойкой населения, и общество дало понять, что не желает нас терпеть. Нас не хотели видеть. Не хотели знать, что мы все еще существуем.Много лет назад нацисты истребляли поголовно всех евреев.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дореволюционный студент, сын санкт-петербургского приват-доцента, увлеченный революционными идеями, попадает в феодальное общество и чуть ли не в первый же день совершает проступок, за который его приговаривают к каторге. Юношу выкупает местный офицер...
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.