Вол’джин. Тени Орды - [15]

Тролль этого ожидал. Он вытряхнул кубик, который закрутился и со стуком остановился. Брандер. Он поместил его бок о бок с лучником, усилив фланг. Баланс игры сдвинулся – не в пользу кого-либо из игроков, а просто в этой части доски.

Тиратан добавил еще одну фигуру – воина, который выпал не на самую свою мощную грань, но все равно оказался достаточно силен. Рыцари, передвигавшиеся далеко, быстро вышли с другого фланга. Тиратан играл стремительно, но без спешки.

Вол’джин снова взял стакан, но человек схватил его за руку.

– Не надо.

– Убери. Руку. – Пальцы Вол’джина напряглись. Стисни он сильнее – и стакан треснет. Всюду разлетятся кубики и щепки. Хотелось закричать на человека, спросить, как он смел коснуться темного охотника, вождя Черного Копья.

«Ты знаешь, кто я?»

Но он не стиснул. Потому что его рука не могла сжаться сильнее. На самом деле даже это краткое напряжение сил истощило возможности его мускулов. Хватка уже ослабевала, и только рука человека не давала стакану упасть на доску.

Тиратан раскрыл вторую ладонь, чтобы развеять любой намек на враждебность.

– Я должен учить тебя этой игре. Тебе не нужно доставать еще кубик. Позволь я тебе достать, я бы победил, а твоя ошибка подняла бы важность моей победы.

Вол’джин изучил кубики. Черный воин с переменой грани мог сокрушить его военачальника. Брандеру придется вернуться, чтобы ответить на эту угрозу, но при этом он попадет в область поражения воздушного змея Тиратана. Обе фигуры будут уничтожены, предоставив воину и кавалерии возможность смять этот фланг справа. Даже лучший кубик из стакана, упади он правильно, не спасет положение. Если усилить правый фланг, человек возобновит атаку на левом. Если усилить левый – падет правый.

Вол’джин выронил стакан в руку Тиратана.

– Спасибо. За мою честь.

Человек поставил стакан на стол.

– Я знаю, что ты делал. Я бы победил, но я бы победил ученика, которому позволил совершить страшную ошибку. Так что победил бы ты. И ты победил – потому что заставил меня действовать по твоей прихоти.

«А должно быть как-то иначе, человечье отродье?» – Вол’джин прищурился.

– Ты выиграл. Ты меня разгадал. Я проиграл.

Тиратан покачал головой и вернулся на место.

– Тогда мы оба проиграли. Нет, это не игра слов. Они наблюдают. Я разгадал тебя. Ты разгадываешь меня. Они разгадывают нас обоих. Они смотрят, как мы сыграли и как играем друг с другом. А Тажань Чжу разгадывает их всех и то, как они разгадывают нас.

По спине Вол’джина пробежал холодок. Он кивнул. Тролль надеялся, что этот момент останется незамеченным, но он знал, что Тажань Чжу обратит внимание. Впрочем, достаточно уже того, что человек заметил, и на миг два чужака объединились.

Голос Тиратана упал до шепота, пока он собирал кубики обратно в стаканы:

– Пандарены привыкли к туману. Они видят его насквозь и сами невидимы в нем. Они стали бы ужасной силой, не будь так уравновешены и озабочены балансом. В нем они обретают мир и покой и – по уважительной причине – не торопятся этого мира лишиться.

– Они наблюдают. Следят за нашим балансом.

– Им бы хотелось увидеть в нас баланс, – Тиратан покачал головой. – С другой стороны, возможно, Тажань Чжу хочет знать, как разбалансировать нас настолько, чтобы мы уничтожили сами себя. И я боюсь, что это знание дастся ему слишком просто.

Той ночью видения насмехались над Вол’джином. Он оказался среди бойцов, и знал каждого из них. Темный охотник собрал их для последнего нападения на Залазана, чтобы покончить с его безумием и освободить острова Эха для Черного Копья. Каждый из бойцов перенял свойства кубика дзихуи, грани с максимальной силой. Брандера среди них не оказалось, но это не удивило Вол’джина – брандером был он сам, но еще не перевернутым до значения максимальной силы. Этот бой, хоть и отчаянный, был не тем, где он уничтожит сам себя. При помощи Бвонсамди они сразят Залазана и отобьют острова Эха.

Кто ты такой, тролль, чтобы помнить об этом героическом побоище?

Вол’джин обернулся, услышав стук кубика, ложившегося новой гранью. Он почувствовал себя пойманным в этом кубике, пусть и прозрачном, и с изумлением увидел, что ни на одной его грани не обозначено достоинство.

Я Вол’джин.

В сером мире из кружащихся туманом стен материализовался Бвонсамди.

И кто такой этот Вол’джин?

Вопрос потряс его. Вол’джин из видения был предводителем Черного Копья – но его больше нет. Возможно, вести о его гибели еще не достигли Орды, но скоро достигнут. В глубине души Вол’джин надеялся, что его союзники задержатся, и Гаррош лишний день будет сомневаться в успехе своего плана.

Но это не отвечало на вопрос. Он больше не предводитель Черного Копья, если говорить по правде. Возможно, собратья когда-нибудь признают его вновь, но сейчас Вол’джин не мог отдавать приказы. Его племя будет сопротивляться Гаррошу и любым попыткам Орды его покорить, но в отсутствие своего вождя может прислушаться к послам, предлагающим защиту. Возможно, он уже их потерял.

«Кто я?»

Вол’джин содрогнулся. Хотя он считал себя лучше Тиратана Кхорта, человек хотя бы стоял на ногах и не носил балахон больного. Человека не предал соперник, не наслал на него убийц. Человек явно перенял некоторые обычаи пандаренов.