Вокруг света в первый раз - [5]
Однажды утром на главный корабль явился Мендоза и заявил, что на его корабле один матрос, португалец, совершил тяжкое преступление, и что его необходимо строго наказать. Магеллан сейчас же созвал всех капитанов и велел привести провинившегося матроса. Когда последний рассказал, что произошло, то оказалось, что виновником происшедшего был не матрос, а сам Мендоза. Всем стало ясно, что испанец хотел досадить Магеллану и, не ожидая следствия, оклеветал его земляка.
Такой поступок переполнил чашу терпения адмирала. Он арестовал беспокойного испанского капитана, поставив на его место своего двоюродного брата, португальца Мескиту.
Корабли, между тем, подвигались вперед и в конце ноября достигли берегов Южной Америки, недалеко от того места, где теперь находится мыс Пернамбуко[4]. Эта часть новой земли была уже знакома испанцам и португальцам, уже не раз побывавшим здесь. Магеллан медленно подвигался вдоль берегов, внимательно исследуя их, чтобы не пропустить мимо пролив, который мог бы его привести на верный путь в Индию.
Две недели продолжалось это томительное путешествие, пока, наконец, экспедиция не прибыла в залив у реки Рио-де-Жанейро. Здесь Магеллан решил остановиться, чтобы пополнить запасы провизии. В те времена Рио-де-Жанейро посещался исключительно бродячими индейскими племенами. В этом заливе путешественники впервые столкнулись с краснокожими, и встретили исключительно радушный прием благодаря одной счастливой случайности. До прибытия кораблей, в течение двух месяцев, не выпадало ни капли дождя, и растения и люди гибли от нестерпимой засухи. В самый день приезда Магеллана разразилась гроза. Желанная влага напоила землю и освежила людей, которые в своей наивной вере полагали, что прибывшие принесли с собой благодатный дождь.
Рис. 3. Встреча Магеллана с краснокожими в заливе у реки Рио-де-Жанейро.
Завязав с туземцами добрые сношения, европейцы вступили с ними в обмен, получая за всякую мелочь подчас очень ценные предметы обихода и пропитания. За один перочинный ножик индейцы отдавали пять или шесть куриц, за маленькое зеркало можно было получить столько рыбы, что ее хватало на десять человек. Колокольчик выменивался на корзину, полную бананов, а за одного короля из колоды карт Антонио Пигафетта получил десять жирных фазанов: в изображении короля индейцы видели еще неизвестного им могущественного бога. И туземцы еще считали, что сделали выгодный обмен. Некоторые из индейцев предлагали даже за топор своих детей, но Магеллан раз навсегда запретил покупать живых людей.
Запасшись провизией, корабли покинули гостеприимных туземцев и снова пустились на юг. Магеллан все еще надеялся отыскать путь через пролив. Без всяких приключений, они ровно через месяц пристали к устью реки Лаплаты. Это место было уже ранее открыто одним путешественником Солисом, но убитый туземцами исследователь не мог сообщить никому добытых им сведений. Магеллан поэтому не знал, что перед ним: просто ли морской залив, или же долгожданный пролив. Сначала он даже думал, что, наконец, нашел проход на запад, но скоро должен был в этом разочароваться. Посланные на разведки люди доложили ему, что нигде не видно никакого прохода.
Во время стоянки кораблей в заливе, на воде появилось громадное количество лодок с индейцами, которые знаками показывали, что хотят войти на корабль. Но Магеллан, помня судьбу Солиса, не пускал их. Он выслал им навстречу три лодки с вооруженными матросами. Туземцы завидя их, бросились в рассыпную.
Когда наступила ночь, к кораблю тайком пробрался один индеец в своей пироге и безбоязненно поднялся на палубу, где его встретили очень дружески. Кто-то из матросов показал ему кусок серебра, чтобы узнать, знаком ли индеец с этим металлом. Разговор шел больше при помощи рук, чем при помощи слов. Все же испанцы догадались, что в этой части страны должно было находиться много серебра. Поэтому-то и река получила название Лаплата, что по испански значило «серебрянная река».
Видя, что и здесь ему нечего ожидать, Магеллан снова направил свой путь на юг. Но тут уж он вступил в совершенно неведомые воды. Время года для морских путешествий было очень неблагоприятное. Бури и штормы в феврале месяце бывают здесь особенно сильны, и не раз кораблям пришлось бороться не на жизнь, а на смерть с разбушевавшейся стихией. В одну из таких бурь, когда Магеллан находился в одном из заливов, на главном корабле появилась течь. Матросам стоило больших усилий спасти погибающее судно. Залив этот с того времени и носит название залива «Бедствий».
Но Магеллан не унывал. Внимательно рассматривал он все побережье, радовался всякой маленькой бухточке и надеялся что она-то и есть долгожданный пролив. Раз как-то он заехал в один залив, почти уверенный, что нашел, наконец, проход по ту сторону материка. В течение целого дня он плавал по этому заливу, но не только не мог найти пролива, но даже и не было места, где бы закинуть якорь. В досаде он прозвал его «Бездонным» заливом, какое название удержалось и до сих пор.
Подвигаясь все дальше на юг и удаляясь от экватора, корабли, попали наконец в полосу холодного климата. То и дело начали встречаться на пути тюлени и пингвины
