Вокруг света на такси - [7]
Таксист. Ви, мсье.
Попутчик. Ни фига себе, деревенщина!
Таксист. Два-три слова выучил. Таксисту надо знать, для иностранцев.
Попутчик. Так вот, я тебе скажу, у этой, на заднем сиденье, муж подкаблучник и мямля — вот я и старался…
Таксист. Получилось.
Попутчик. И почему я пьесы не пишу?.. Надо попробовать. Ведь что такое пьесу написать? Сначала прикинуться одним, потом другим и вообразить, о чем они разговаривают. Приду домой и напишу комедию «Вокруг света на такси». Пойдет?
Таксист. Ну если только в Доме культуры автомобилистов…
Попутчик. Или еще лучше, нам с тобой объединиться. А, идея! Такая маленькая фирма — культурно-бытовое обслуживание на колесах.
Таксист. В шашечку!
Попутчик. С прицепом!
Таксист. С ветерком!
Попутчик. И с гарантией!
Таксист. Имени Пушкина.
Попутчик. И Есенина!
Таксист. А при чем здесь Есенин?
Попутчик. «Вас обслуживает экипаж в составе: француз Дефорж и Дубровский»! Сажаем клиента, сначала читаем стихи Есенина…
Таксист. Спасибо.
Попутчик. Немного Пушкина…
Таксист. Это вы.
Попутчик. Размягчаем клиента, он, тепленький, по дороге рассказывает нам свои проблемы, а в конце маршрута мы даем квалифицированный совет: так и так, вам надо жениться, или срочно займитесь спортом, или убейте начальника…
Таксист. Оплата по счетчику.
Попутчик. Коэффициент на сложность проблемы.
Таксист. Девушкам скидка.
Попутчик. Холостякам надбавка.
Таксист. Бензин дорожает…
Попутчик. Что ты, всех обштопаем!..
Таксист. Кофе не желаете?
Попутчик. Что?..
Таксист. Тут кафе есть… Можно зарулить.
Попутчик. Я только дома кофе пью.
Таксист. А я только в общепите. Да и курево кончилось…
Попутчик. Кури мои.
Таксист. У вас с фильтром?
Попутчик. Да.
Таксист. А мне надо без. Посидите, я сейчас.
Подруливает к тротуару, выходит из машины, захлопывает за собой дверку. Попутчик остается сидеть в салоне. Не подвижным взглядом смотрит перед собой. Проходит время.
К машине возвращается Таксист. С ним — Левушка.
Левушка(заглядывает в салон). Так это вы тут писатель?
Таксист(Попутчику). Знакомьтесь, героиня зашей будущей пьесы.
Левушка. Не помешаю?
Попутчик. Давайте я пересяду.
Левушка. Сидите, сидите…
Попутчик. Писатель должен быть за спиной своих героев.
Левушка. Так у вас принято?
Попутчик вылезает из машины и пересаживается на заднее сиденье. Девушка садится на переднее.
Таксист(уже за рулем). Ну что, литература, поехали! (Включает зажигание.)
Попутчик. Куда?
Девушка. А куда глаза глядят!
Попутчик. У нас веселый шеф.
Девушка. Ас утра был мрачный.
Таксист. Теперь все изменилось.
Девушка. К чему бы это?
Таксист. Симпатичный экипаж.
Девушка. Это комплимент, что ли?
Таксист. Если бы не я, сидела бы там до утра.
Девушка. Что я, дура?
Таксист. Я тебя дурой не считаю. Ты меня с кем-то путаешь.
Девушка. Слушай, иди ты к черту со своими комплиментами!
Таксист(Попутчику). Вот видите, я вам говорил…
Девушка. А чем тебя тот экипаж не устраивал?
Таксист. Устраивает… Теперь устраивает. Хороший экипаж.
Попутчик. Чувствую, вы уже катались…
Девушка. Закон парности событий.
Таксист. Ньютона.
Попутчик. Почему Ньютона?
Таксист. Физика.
Девушка. Может, хватит?!
Таксист. Да уж, пора.
Попутчик. Нет, это я здесь третий лишний.
Девушка. Что вы, что вы!..
Таксист. Машина вмещает пять пассажиров.
Девушка. Включая водителя?
Таксист. К сожалению, да.
Девушка. Куда мы без тебя денемся!.. Во, сразу надулся.
Таксист. Я не дуюсь. Я думаю.
Девушка. О чем?
Таксист. О законе парности событий.
Девушка. Тебе он больше не грозит.
Таксист. Ты уверена?.. Пауза.
Попутчик. В моей жизни нет ничего такого, что бы я хотел повторить.
Девушка. А я могу сидеть дома, и со мной всегда будет что-то случаться.
Попутчик. Завидую.
Девушка(Попутчику). Ой, я вам про себя расскажу такое — не поверите!..
Попутчик. Почему?..
Девушка. Вы — да, он — нет.
Таксист. Я сказал: молчу.
Девушка. Сказал — значит говоришь.
Таксист. Если бы я верил всему, чего тут наслушался, повеситься можно.
Девушка. А ты не всем. Ты через одного. Мужчинам не верь, а женщинам — можно. Мужик шалеет от скорости, ему уже кажется, что он ковбой, вот его и несет. А баба в машине только успокаивается — ей там самое место.
Попутчик. «В авто, в мехах…»
Девушка. Ваши стихи?
Попутчик. Могут быть.
Девушка. А уж в шубе-то!.. Чем дороже, тем мы откровенней.
Попутчик. До зимы долго ждать…
Девушка. А чего ждать! Я зимой и летом — одним цветом.
Попутчик. Между прочим, имеется сумма в эн условных единиц, предлагаю прокатать.
Девушка. У вас есть валюта?
Попутчик. А что тут такого?
Девушка. Закон парности событий — пожалуйста!
Попутчик. Шеф, катимся!
Таксист. Когда у нас ввели сторублевые купюры, моему отцу выдали такую в зарплату. Он до того был потрясен, ну, что одна бумажка — и сто рублей, что хотел вставить ее в рамку и повесить на стенку.
Попутчик. Я его понимаю: деньги — тлен, искусство — вечно.
Таксист. Что бы он сейчас с этой сотней делал!..
Девушка. Вынул бы из рамочки и купил полкило колбасы.
Попутчик. Деньги дешевеют. Вот за сто долларов раньше можно было на такси чуть ли не до Ленинграда доехать, а сейчас внутри города не расплатишься…
Таксист. Если вы об этом, не волнуйтесь — я добавлю.
Девушка. Чегой-то ты вдруг такой добрый?
В центре пьесы – переосмысление противостояния стиляг и идеологически правильных партработников: главный герой произведения по кличке Бэмс во время учебы в университете был призван к ответу вышестоящими органами за свое увлечение «американским образом жизни», а проще говоря, западной музыкой. Его сокурсник, комсорг Ивченко – не вмешался в учиненную над ним расправу. Встретившись спустя много лет, бывшие друзья смотрят на давно отгремевшие страсти с позиции умудренных жизнью людей.Как писал сам Виктор Славкин: «Поначалу пьеса называлась «Дочь стиляги», и в ее основе лежала подлинная история.
До резкой смены эпох оставалось еще без малого 10 лет, но в застойном воздухе 80‑х драматурги позднесоветского периода уже улавливали меняющиеся настроения, пытаясь выразить свое поколение. Пьеса Виктора Славкина «Серсо» по праву стала легендарным текстом уходящей эпохи, увековечив «внутренних эмигрантов» советского периода, потомков чеховских недотеп, разочарованных в себе и в стране людей, смиренно живущих в то время, когда им выпало жить.«Серсо» имеет и другое название, ставшее крылатым выражением: «Мне 40 лет, но я молодо выгляжу»: компания 40‑летних, в разной степени знакомых друг с другом людей приезжает на выходные в загородный дом.
Обычный графоман решает обмануть судьбу – переписывать тысячи страниц пушкинских сочинений, чтобы в каккой-то момент, разогнавшись – написать что-то своё.И у него получается…почти, потому что у всего есть своя цена.
В сборник драматурга Виктора Славкина вошли пьесы «Плохая квартира», «Мороз» и «Картина». Они охарактеризованы автором как «одноактные комедии». Небольшие изящные произведения объединены темой абсурдности одиночества и отчуждённости от мира. В «Плохой квартире» Славкин вдохновляется классиками драматургии абсурда, соединяя абсурд с житейской, даже немного сентиментальной историей. Герой «Картины», художник, мучительно пытается решить, хочет он быть Творцом или нет, а для героя «Мороза», «специалиста по всему на свете» вся жизнь проходит незаметно за абсурдными телефонными консультациями.
Первая пьеса Виктора Славкина. Действие происходит в оркестре между музыкальными номерами. Один из музыкантов пришел на репетицию, забыв дома ключ от футляра. Он никак не может открыть футляр и достать инструмент. Репетиция идет без него, а музыкант чувствует, как выпадает из коллектива. Окружающие начинают по-разному к нему относиться. Одни переживают, другие говорят: и без него хорошо, не очень-то он и нужен. В один из антрактов режиссер его спрашивает: вы помните, на каком инструменте играли? Может быть, мы позовем имитатора, он сымитирует звук? К тому времени музыкант уже не может вспомнить, что же у него за инструмент, пытается как-то описать звук, но никто его не понимает.
В начальной ремарке «Стрижки» драматург подчеркивает, что особой разницы нет, будет ли главный герой по ходу действия стричь одного клиента, или же разные люди будут сменять друг друга в его кресле. Все это неважно, потому что парикмахер достиг той критической фазы, когда ему просто необходимо выговориться, чтобы озвучить прежде всего для самого себя давно назревшие мысли: «Я, знаете, до сорока лет страдал от своего характера, от того, что он не такой, как хотелось бы… До сорока лет я боролся со своим характером, думал – переломлю себя, и жизнь пойдет другая.