Вокруг света на такси - [6]

Шрифт
Интервал

Жена. Я могу освоить ряд других блюд… Как ты относишься к пельменям?

Попутчик. Вари их своему висельнику!

Жена. Фу, какой ты злой! Победитель должен быть добрым.

Попутчик. Я — победитель?!

Жена. Моего мужа не любит жена.

Попутчик. Отвратительней всего, что мы обсуждаем это в такси. (Таксисту.) Простите, я не хотел вас обидеть.

Таксист. Скоро приедем?

Жена. Еще немного… Простите нас… Но нам негде поговорить.

Попутчик. Как негде?! А у меня?

Жена. Я сегодня спешу.

Попутчик. Вот в этом все и дело!

Жена(после паузы). Почему ты не возник в моей жизни пять лет тому назад?.. Ну, хотя бы три…

Попутчик. Три года назад я опубликовал последнее свое произведение. В отрывном календаре. Афоризм: «Не лежи под упавшим грузом— простудишься!» Не читала?

Жена. Извини, пропустила.

Попутчик. Что ты! Такой фурор был!

Жена. Я тебя обожаю! Ты есть хочешь?

Попутчик. Смертельно!

Жена(Таксисту). Шеф, я попрошу, тут нет по пути приличного ресторана?

Попутчик. Унижаешь?

Жена(протягивает Попутчику зеленую бумажку). Вот тебе начальный капитал.

Попутчик. Унижаешь.

Жена. Нет, просто получила квартальную премию.

Попутчик. Мне не надо.

Жена. Я хочу, чтобы ты хорошо поел.

Попутчик. Я уже привык по столовым.

Жена. Флобер в столовые не ходил.

Попутчик. Мой любимый писатель Лебядкин.

Жена. Это еще кто такой?

Попутчик. Он не напечатал ни строчки и умер в нищете.

Жена. Перспективка!

Попутчик. В свое время не получилось быть богатым, теперь попробую быть бедным.

Жена. В этом тебе нет равных!

Попутчик. Вот и оставьте меня в покое. Положите меня к стеночке и присыпьте снежком.

Жена. Хорошая фраза. Запиши. Твоя беда, знаешь, в чем, — в том, что ты думаешь вперед. Я даю тебе деньги, а ты думаешь, как потом пожалеешь. А ты возьми, поешь, выпей, а потом, может, и жалеть расхочется. Вот едешь в машине и думай только о том, что едешь в машине, и ни о чем больше.

Попутчик. А если авария?

Таксист. Вы что-то сказали?

Жена(Таксисту). Не волнуйтесь, он не сглазит, он добрый.

Попутчик(Таксисту). Простите, вы любите рыбалку?

Таксист. Было время, — каждый день.

Попутчик. И я люблю. Обожаю!.. Но никогда на рыбную ловлю не хожу.

Таксист. Почему?

Попутчик. Вот, почему?.. (Жене.) Давай твои деньги.

Жена. Молодец! Считай, что я тебе их одалживаю. Получишь свою Нобелевскую, отдашь мою квартальную.

Попутчик(Таксисту). Вы, наверное, меня презираете?

Таксист. При чем тут я…

Жена(Попутчику). Дорогой, мне сейчас выходить.

Попутчик. Опять один…

Жена. Почему один? С тобой деньги и надежный товарищ… (Таксисту.) Я имею в виду вас… (Снова Попутчику.) Что еще нужно свободному мужчине?.. У меня чепэ на службе, милый, поверь… А ты сейчас поешь от души, выпей, сколько хочешь, — я приду в четверг.

Попутчик. Во вторник.

Жена. Хорошо. В среду. Цени свое холостое положение и веди себя красиво. Зачем мужчине жениться? Именно женившись, мужчина и теряет пол. Я уже насмотрелась на одного такого… (Таксисту.) Шеф, пожалуйста, у перехода. Мне здесь, а вы поедете дальше…

Попутчик. Я буду думать о тебе.

Жена. Меньше думай, меньше! И все будет хорошо. Чао.

Машина останавливается. Жена выскакивает на тротуар, захлопывает за собой дверцу. Машина трогается. Попутчик сидит на заднем сиденье неподвижно. Тикает счетчик.

Таксист. Ну, хозяин, куда изволите?

Попутчик молчит.

Какой кабак предпочитаете?

Попутчик. Да ты что! Я только поел. Дай пересяду.

Таксист останавливает машину. Попутчик пересаживается на первое сиденье. Едут. Ну, как тебе нравится моя история?

Таксист. Что?

Попутчик. Моя история.

Таксист. Какая?

Попутчик. Ну (кивок головой)… на заднем сиденье.

Таксист. Шикарная женщина!

Попутчик. Осуждаешь?

Таксист. Завидую.

Попутчик. Значит, осуждаешь… Дай ухо. Дай, дай, не откушу. (Наклоняется к Таксисту, шепнет ему на ухо.) «Я не тот, за кого вы меня принимаете. Я не француз Дефорж — я Дубровский».

Таксист. Это ваша фамилия?

Попутчик. Пушкина читал?

Таксист. Я стихи не люблю.

Попутчик. Это проза. «Дубровский». Повесть.

Таксист. Куда мы все-таки едем?

Попутчик. А за что ты стихи не любишь?

Таксист. Только Есенин!

Попутчик. Ты из деревни?

Таксист. А что — плохо?

Попутчик. Расслабься.

Таксист. Знаю, вы, городские, нас, деревенских, не любите…

Попутчик. Если хочешь знать, лично меня не устраивает ни город, ни деревня.

Таксист. А что?

Попутчик. Грань. Грань между городом и деревней.

Таксист. Это как?

Попутчик. Ия категорически против того, чтобы ее стирали. Сидишь на грани и посвистываешь…

Таксист. Сзади не режет?

Попутчик. В каком смысле?

Таксист. На грани-то сидеть.

Попутчик. Мне, между прочим, Есенин тоже нравится.

Таксист. «Дубровский» — это где барин со щенком?

Попутчик. Я тебе скажу так: чтобы женщина не хотела выйти за тебя замуж, надо быть похожим на ее мужа. Этим я и занимался на заднем сиденье. Понял?

Таксист. Троекуров. Фамилия того барина Троекуров. Со школы вспомнил.

Попутчик. Все всегда принимали меня за француза Дефоржа. А я всю жизнь был Дубровским. Еще Пушкина не читал — а уже был. Химию, слушай, у нас преподавала одна упертая в свой предмет училка, она написала учебник для восьмых классов. Ну, конечно, ее труд никто там наверху и обсуждать не стал — какой такой новый учебник! — и мы продолжали учиться, как все, чуть ли не по довоенному. И вот я заметил, что наша химичка очень раздражается на тех, кто хорошо отвечает урок. Задает много дополнительных вопросов, придирается к оговоркам, короче, топит, больше тройки никому не ставила. Ну, ты понял, она каждый раз хотела доказать, что учебник плохой. Химию я любил и хорошо знал, но когда меня вызывали к доске, я мямлил, путался, формулы неправильно писал… А краем глаза наблюдал за училкой — при каждой ошибке щечки ее розовели. Она подходила к доске и незаметно подправляла мои формулы. В результате я единственный имел четверку в году. Ты понял?


Еще от автора Виктор Иосифович Славкин
Взрослая дочь молодого человека

В центре пьесы – переосмысление противостояния стиляг и идеологически правильных партработников: главный герой произведения по кличке Бэмс во время учебы в университете был призван к ответу вышестоящими органами за свое увлечение «американским образом жизни», а проще говоря, западной музыкой. Его сокурсник, комсорг Ивченко – не вмешался в учиненную над ним расправу. Встретившись спустя много лет, бывшие друзья смотрят на давно отгремевшие страсти с позиции умудренных жизнью людей.Как писал сам Виктор Славкин: «Поначалу пьеса называлась «Дочь стиляги», и в ее основе лежала подлинная история.


Серсо

До резкой смены эпох оставалось еще без малого 10 лет, но в застойном воздухе 80‑х драматурги позднесоветского периода уже улавливали меняющиеся настроения, пытаясь выразить свое поколение. Пьеса Виктора Славкина «Серсо» по праву стала легендарным текстом уходящей эпохи, увековечив «внутренних эмигрантов» советского периода, потомков чеховских недотеп, разочарованных в себе и в стране людей, смиренно живущих в то время, когда им выпало жить.«Серсо» имеет и другое название, ставшее крылатым выражением: «Мне 40 лет, но я молодо выгляжу»: компания 40‑летних, в разной степени знакомых друг с другом людей приезжает на выходные в загородный дом.


Исповедь графомана

Обычный графоман решает обмануть судьбу – переписывать тысячи страниц пушкинских сочинений, чтобы в каккой-то момент, разогнавшись – написать что-то своё.И у него получается…почти, потому что у всего есть своя цена.


Пьесы (сборник)

В сборник драматурга Виктора Славкина вошли пьесы «Плохая квартира», «Мороз» и «Картина». Они охарактеризованы автором как «одноактные комедии». Небольшие изящные произведения объединены темой абсурдности одиночества и отчуждённости от мира. В «Плохой квартире» Славкин вдохновляется классиками драматургии абсурда, соединяя абсурд с житейской, даже немного сентиментальной историей. Герой «Картины», художник, мучительно пытается решить, хочет он быть Творцом или нет, а для героя «Мороза», «специалиста по всему на свете» вся жизнь проходит незаметно за абсурдными телефонными консультациями.


Оркестр

Первая пьеса Виктора Славкина. Действие происходит в оркестре между музыкальными номерами. Один из музыкантов пришел на репетицию, забыв дома ключ от футляра. Он никак не может открыть футляр и достать инструмент. Репетиция идет без него, а музыкант чувствует, как выпадает из коллектива. Окружающие начинают по-разному к нему относиться. Одни переживают, другие говорят: и без него хорошо, не очень-то он и нужен. В один из антрактов режиссер его спрашивает: вы помните, на каком инструменте играли? Может быть, мы позовем имитатора, он сымитирует звук? К тому времени музыкант уже не может вспомнить, что же у него за инструмент, пытается как-то описать звук, но никто его не понимает.


Стрижка

В начальной ремарке «Стрижки» драматург подчеркивает, что особой разницы нет, будет ли главный герой по ходу действия стричь одного клиента, или же разные люди будут сменять друг друга в его кресле. Все это неважно, потому что парикмахер достиг той критической фазы, когда ему просто необходимо выговориться, чтобы озвучить прежде всего для самого себя давно назревшие мысли: «Я, знаете, до сорока лет страдал от своего характера, от того, что он не такой, как хотелось бы… До сорока лет я боролся со своим характером, думал – переломлю себя, и жизнь пойдет другая.