Вокруг Света 2010 № 07 (2838) - [17]

Увы, по прошествии всего полутора лет совместной жизни Надежда Петровна ни с того ни с сего скоропостижно скончалась. Завещания она не оставила, и по закону все ее имущество и весь капитал достались Иллариону Никандровичу. Естественно, возникли подозрения, что Илларион немного пособил фортуне, и оба — старик Ворсанов и его супруга — были отравлены. Но если в первом преступлении подозревали молодую жену купца, то ее смерть приписывали уже самому Сокольникову. Поведение богатого вдовца только усиливало подозрения: получив огромное состояние, Илларион загулял так, как не гулял никогда прежде. Он швырял деньгами направо и налево — одна только золотая, украшенная драгоценными камнями цепочка для часов, по слухам, обошлась ему в 40 000 рублей. Если раньше женщины тратили деньги на него, то теперь Сокольников тратился на них, как бы беря реванш за молодость, прожитую альфонсом.

Меж тем многочисленные родственники Ворсанова не без основания полагали, что хотя бы часть его состояния могла перейти к ним. Их стараниями было возбуждено следственное дело об отравлении. По постановлению прокурора труп Надежды Петровны эксгумировали и подвергли исследованию. Группа судебных медиков и экспертов-химиков искала следы насильственной смерти, но пришла к заключению, что Илларион Никандрович чист: Надежда Петровна скончалась от прободения язвы желудка.

Дело закрыли, но в Москве Скольников чувствовал себя неуютно. Ходили разговоры, что он выкрутился, дав большую взятку. Его перестали принимать в приличных домах, и даже старые приятели отказывались поддерживать с ним знакомство. Тогда Илларион Никандрович превратил недвижимость в деньги, перевел их в парижские банки и покинул родину.

Обосновался он в благословенной Ницце, купив там виллу. Время проводил в «Казино» Монте-Карло, изредка для разнообразия выезжая в Англию на знаменитые эпсомские скаковые сезоны и в Париж, чтобы «проветриться» — так у него назывались кутежи в парижских ресторациях и кафешантанах. Заядлый картежник Сокольников, получив огромное наследство, погрузился в упоительный мир большой игры, благо он теперь мог особо не беспокоиться о проигрыше.  Вокруг него постоянно паслись так называемые арапы — особый сорт игроков, обязанных своим названием одному азартному барину, который, согласно легенде, проигравшись, ставил на кон слугу-арапчонка. И хотя было известно, что он его давно проиграл, иногда ставку принимали. Арапы позднейшей формации выклянчивали немного денег на игру у патронов, богатых завсегдатаев, и у тех, кто был в большом выигрыше. Сами патроны часто, спустив все, становились арапами, поскольку не могли отказаться от игры. Этот проторенный многими путь в точности повторил Илларион Сокольников.

Добила его партия в баккара, которую он в 1895 году сыграл с принцем Уэльским. Илларион со своими миллионами, от которых, правда, к тому времени осталось около 500 000 франков, входил в круг известных всей Европе игроков-джентльменов. Сесть с ним за игорный стол не посчитал для себя зазорным даже наследник английского престола, совершавший европейский вояж. Сокольников держал банк, а будущий король Великобритании Эдуард VII понтировал. Ему в тот вечер не везло: дублируя ставку девять раз кряду, он проиграл 250 000 франков. И тогда принц, немного подумав, обратился к банкомету с вопросом:

 — Вы позволите принцу Уэльскому пойти «на квит», на все 250 000?

 — Я позволю принцу пойти даже на 500 000, если ему будет угодно! — учтиво ответил Сокольников.

На публику эффектный ответ «ле бояр рюсс» произвел впечатление. Поднялся шум, который тут же стих — карты легли на стол. Принц выиграл, и ставка была повторена. Фортуна и на сей раз улыбнулась Эдуарду! На лице Иллариона не дрогнул ни один мускул. Он выписал чек на 500 000 франков и протянул его принцу.

Их Высочество пожал руку Иллариону:

 — С такими людьми, как вы, приятно играть!

На том они и расстались. Принц отправился по своим делам, а Сокольников, оставшись без гроша, стал думать, как ему, сроду ничего путного не делавшему, теперь добывать хлеб насущный.

Как и чем жил Сокольников несколько лет после своего легендарного проигрыша, покрыто мраком неизвестности. Какие-то крохи у него еще оставались: он продал виллу, немало имелось у него и драгоценных безделушек, но это уже была  финансовая агония. Обычные спасительницы Иллариона — московские купчихи — были далеко, да и возраст уже брал свое, в общем, получилось как в известной басне: лето красное он пропел, прокутил, и нагрянула зима. В Москве даже прошел слух, что Сокольников застрелился, оставив записку: «Жить надоело вообще, а жить в нищете и вовсе нет сил». Но оказалось, рано его похоронили! Спустя какое-то время возвращавшиеся из Франции русские стали привозить московским знакомым Иллариона Никандровича приветы от него. Они рассказывали, что Сокольников живет попеременно то в Монако, то в Париже, промышляя «какой-то шаромыжкой».

Жизнь показала, что кое-какой капитал у Сокольникова все же сохранился — твердая репутация игрока-джентльмена, партнера особ королевской крови. И эта репутация прекрасно конвертировалась в деньги — Иллариону Никандровичу предложили хорошо оплачиваемую работу в «Казино» в качестве скрытого зазывалы, точнее, ловца потенциальных клиентов. Контракт был подписан, и никогда нигде не работавший Илларион приступил к исполнению своих обязанностей.