Вокруг Света 1997 № 06 (2681) - [13]
К концу четвертого сезона раскопок число находок, поднятых и внесенных в каталог кораблекрушения возле Улу-Буруна, составило 1224. Это была впечатляющая коллекция предметов разных культур Средиземноморья. В нее входили различные виды оружия, посуды, орудия труда, золотые и серебряные украшения. Особенно ценными оказались найденные впервые скарабеи — египетского происхождения, сделанные из слоновой кости, оформленные в золоте и покрытые сверху орнаментом из иероглифов. На одном из них сохранилась надпись: «Нефертити». На связь с Египтом указывала и находка нескольких стволов черного африканского дерева, которое произрастает на территории от Судана до Мозамбика и Анголы. Это то самое дерево, из которого сделаны кровать, стул и скамейка в гробнице Тутанхамона.
Некоторые находки довольно точно могли указать на возраст корабля. Так, кварцевая цилиндрическая печать с чьей-то личной подписью датируется 1350 годом до н.э. Торговцы прокатывали такой печатью по глиняной дощечке, оставляя свой нестираемый знак. На этой печати просматриваются три фигуры — возможно, богов, идущих к кому-то четвертому, возможно, к царю. Печать имеет золотые края и могла носиться, наверное, как украшение. Она очень похожа на печати касситов, правителей Вавилона той эпохи.
В течение двух лет велась кропотливая работа по консервации и изучению поднятых историко-культурных ценностей. Все находки, по законам Турции, остались в стране и были отправлены в постоянные места хранения — музеи. Чей же все-таки был этот корабль? Точный ответ на этот вопрос исследователи не получили. По крайней мере, можно сказать с уверенностью, что на корабле находились люди разных национальностей, которые сопровождали свои грузы в торговом «круизе» вдоль берегов нескольких древних средиземноморских стран.
Корабль шел в западном направлении вдоль скалистого берега южной Турции. Шторм отправил его на дно. И только подводные археологи раскрыли тайну его гибели, подарив историкам самую обширную из найденных до сих пор коллекций предметов исчезнувших цивилизаций бронзового века.
Борис Савосин
Земля людей: Наследство Сулеймана Великолепного
5 мухаррама 1417 года, в пятницу, мы вступили под своды мечети Султана Сулеймана. Мечеть была пуста. Но уже через несколько часов на устланный коврами пол уселись рядами тысячи правоверных мусульман. Они отдавали земные поклоны, обратившись в сторону Мекки, и слушали пятничную проповедь ученого имам-хатиба. Так же, как четыреста пятьдесят лет назад, при жизни султана, чье имя носит эта мечеть, и султанши, чья жизнь представляет собой цепь событий удивительных и почти невероятных...
Редкий иностранец, приехав в Стамбул, не воспользуется возможностью переплыть на пассажирском пароме Босфор, чтобы побывать в Азии. Для приезжего человека такое событие имеет, как сейчас модно говорить, знаковый характер. Но для местного жителя смотаться на пару часов в Ускюдар, азиатский район Стамбула, — все равно, что москвичу проехаться из Останкино в Черемушки. Пересечение незримой границы между континентами происходит без всяких церемоний, никто даже не напоминает пассажирам о столь тривиальной географической подробности ежедневного маршрута морского извозчика.
Мое путешествие в Ускюдар оказалось не совсем удачным. Дело в том, что на азиатском берегу я пытался отыскать обещанные путеводителем «очаровательные уголки старины», но обнаружить их не удалось — то ли они оказались упрятанными за кварталами местных Черемушек, толи путеводитель слегка приврал. На обратном пути, укрывшись в салоне от июльского солнца, палившего с безоблачного неба, я утешал себя мыслью о том, что это ритуальное посещение Азии все же следовало совершить, а закон справедливого воздаяния за труды должен себя проявить. Так и произошло.
Когда паром пересек Босфор и стал втягиваться в бухту Золотой Рог, передо мной развернулась грандиозная панорама. Известно, что каждый морской город запоминается чем-то особенным: ажурным мостом, утесами небоскребов, старинным фортом, террасами улиц. Стамбул — это изящные минареты в кружевных оборках-балкончиках и серые купола мечете и, плывущие в небе над застроенными вдоль и поперек холмами, остатками крепостных стен, дворцами и базарами, над столпотворением великого азиатского города, оказавшегося на европейском берегу. Дитя трех цивилизаций — греко-римской, православной и мусульманской — он дважды становился столицей могущественных империй — Византийской и Османской. Византии — Константинополь — Стамбул, он был для русских еще и Царьградом — Городом царей и Царь-городом...
На одном из холмов я увидел мечеть Султана Сулеймана. Узнать «Сулеймание-джами», как называют ее турки, было нетрудно но характерному, как бы двухъярусному куполу, на котором блистает золотой полумесяц, и по четырем минаретам. Не знаю, почему, но именно эта мечеть была намечена мной в качестве одного из тех мест, где надлежало обязательно побывать за короткое время посещения Стамбула. Быть может, в пику растиражированной в десятках буклетов и открыток Голубой мечети Султана Ахмета.
