Вокруг Света 1983 № 06 (2513) - [9]

Капитан командует с мостика — прекратить всякие работы на льду и подняться всем на борт. Наконец поднимают трап — и ледокол дает ход. Итак, почти на сутки раньше плана прекращены наблюдения, порвано несколько измерительных кабелей, кое-что осталось подо льдом, нарушен ночной отдых. И все-таки приходим к выводу, что на этот раз Арктика была к нам даже милостива...

«Отто Шмидт» идет на юг к кромке льдов. По плану мы должны следовать к северной оконечности Скандинавии с наблюдениями на стандартных разрезах, после чего зайти в норвежский порт Хаммерфест для отдыха и пополнения запасов топлива, воды и продовольствия. Чем ближе к кромке льдов, тем сильнее ощущается качка. Известно, что ледоколы, имеющие округлой формы корпус без развитых килевых частей, очень валки на волне. С этими конструктивными особенностями «Отто Шмидта» мы познакомились еще в 1979 году во время первого рабочего рейса.

...Тогда мы вышли из Мурманска курсом на мыс Желания. Прямо в борт била тяжелая волна осеннего шторма. Ждать мы не могли, и почти четверо суток ледокол беспощадно валяло с борта на борт. Крен достигал 50°. Не все в каютах и лабораториях смогли удержаться на своих местах. Спать приходилось, упираясь руками и ногами в углы койки. Когда наступал час обеда, ледокол сбавлял ход и разворачивался кормой на волну — при таком положении качка была наименьшей.

Сейчас середина лета, и погода улучшается. Идем по средней зыби, останавливаясь время от времени для проведения наблюдений. Подводных работ не ведем. Занимаемся обработкой материалов предыдущих наблюдений, ремонтируем водолазное снаряжение.

Вдали от льдов стало теплее — плюс пять градусов. На горизонте показалась земля. Вышли прямо на скалистый мыс Нордкап. В обрывистых расщелинах затененной северной стороны лежит снег. Приметное место сурового края, знакомое многим морякам, чьи дороги лежат вокруг Скандинавии.

Завтра утром полагаем быть в Хаммёрфесте. Боцман Федор Палеев с матросами используют каждый погожий час, чтобы подкрасить еще что-то, помыть, почистить — ледокол должен иметь приличный вид...

Хаммерфест покинули под вечер. Лоцман сошел с ледокола на небольшой портовый буксир сразу же за защитным молом гавани. Впереди был широкий и глубокий выход в море. Через несколько часов, выйдя из-под защиты островов, «Отто Шмидт» привычно закачался на волне.

Похолодало еще до того, как мы увидели белую кромку. Отдельные льдины, между которыми судно на полном ходу лавировало как опытный слаломист, сменились сплоченными полями. У ледового плавания есть свои ни с чем не сравнимые особенности. Форштевень судна бесконечно ударяется о лед. При столкновениях с толстыми льдинами и особенно с торосами ледокол порой отбрасывает в сторону на несколько метров так резко, что трудно устоять на ногах. При одном из таких ударов у капитана в каюте «спрыгнул» со стола и разбился заварной чайник.

Сейчас идем вперед без остановки. Лишь несколько раз ледокол заклинивало; приходилось отрабатывать машинами назад и, разогнавшись, пробивать встречавшиеся перемычки на стыке ледяных полей.

Очередной спуск под воду мы провели у северной оконечности острова Надежды. Дело было к вечеру. «Отто Шмидт» лег в дрейф на чистой воде в окружении почти двух десятков айсбергов. Некоторые из них сидели на мели. В лучах низкого солнца белые склоны айсбергов казались особенно яркими.

Глубина немногим больше тридцати метров. С кормы спустили на стальном тросе груз — почти до грунта. Этот трос будет служить спусковым концом. Сергей Шевченко и Слава Третьяк помогают нам с Геннадием одеться. Полностью готовые к спуску, мы становимся вместе на кресло-беседку, и нас спускают в воду. Проверяем работу аппаратов, телефонную связь и быстро скользим, держась за трос, вниз. В наушниках раздается голос Славы, спрашивающего о самочувствии и обстановке.

До дна метра три... Попробовали отпустить трос, и нас сразу уносит от него — так силен дрейф ледокола под действием ветра и течения. Держась одной рукой за трос у груза, летим над дном. Попросили еще немного подспустать груз. Теперь дно можно достать рукой. Правда, ничего интересного для наших биологов увидеть не удалось. Несколько мелких звезд, моллюски — вот и все, что мы бросили в сачок. Растительность на дне — редкие кусты. Но листья ламинарий длинные, и сильным течением их прижимает к самому дну. В потоке они извиваются как большие змеи. Иногда груз задевает за неровность на дне, и в воде, уже сзади нас, поднимаются мутные облака.

Через десять минут начали подъем. Всплываем не спеша. Несколько минут побыли под корпусом ледокола на винтах. На кромках стальных винтов вмятины и зазубрины от ударов об обломки льда. По телефону Слава передает, что с подъемом надо поторопиться, так как ледокол дрейфует в направлении одного из айсбергов и надо работать машинами. Мы входим в беседку и вскоре оказываемся на палубе. И тут же корма задрожала от заработавших винтов. Обходя айсберги, «Отто Шмидт» разворачивался курсом на восток.

В течение нескольких суток двигаемся по так называемым «пилообразным разрезам». Это что-то вроде зигзага, только точки поворота умышленно располагаем то во льду, то на чистой воде. Учащенные наблюдения на таких разрезах позволяют более детально изучить водные массы в районе кромки льдов и проследить влияние их таяния. На ходу постоянно ведется регистрация температуры воды и льда. Наши молодые гидрофизики Борис Иванов и Виктор Кириллов без конца бегают с носа на корму: на носовой стреле, выставленной далеко вперед, размещен радиометр, а с кормы у них спущен прямо в кильватерную струю термодатчик.