Вокруг Света 1982 № 07 (2502) - [19]

Распрощавшись с летчиками, они отправились в станицу и остаток дня провели в гостинице — писали справку о своих наблюдениях для райкома партии и районного управления сельского хозяйства. Впереди еще множество полетов, аэрофотосъемка, анализы... Но хотелось уже сегодня, до окончания разработки метода, чем-то реальным помочь кубанским земледельцам.

В сущности, одной из основ будущего метода стали все те исследования Груздева, которые были проведены до прихода в Институт кибернетики. Но основа еще не сам метод. Он родится, когда соберут воедино и досконально изучат все материалы наблюдений, все снимки, а также сведения о почвах и климате Кубани.

Впрочем, то, что разработка нового метода находится в начальной стадии, не мешает понять его значимость. Авиационными средствами (а впоследствии и аэрокосмическими, с использованием искусственных спутников Земли и орбитальных станций) можно будет обеспечивать быстрый контроль за посевами на очень больших площадях. А это не что иное, как очень быстрое планирование агрохимических и уборочных работ, весомая часть индустриальной технологии современного растениеводства.

В середине лета, перед началом уборочной, Груздев снова кружил на «аннушке» над знакомыми кубанскими полями. Те уже пожелтели и сверху казались бескрайним золотым руном. Но местами попадались белесые полосы и пятна — участки полеглых хлебов. Он прикинул, сколь велика площадь всех подобных участков, и убедился, что его прогноз, сделанный в марте, подтвердился почти полностью.

Он почувствовал удовлетворение. Пожалуй, даже не столько оттого, что расчеты оказались верными. Еще больше радовала мысль: «Все-таки здорово — участвовать в сотворении такой новой профессии, которую впоследствии, наверное, назовут «небесный агроном».

Лев Юдасин

Белые слоны кха

Верхом на задавале

Весь видимый мир заполняла красная густая и хрусткая пыль, проникавшая через одежду, набивавшаяся в волосы, уши, рот, вызывавшая нестерпимый зуд и доводившая до отчаяния. Струйки пота превращались в оранжевые потеки, загустевали коричневыми масками на лицах. «Джип» по оси тонул в этой пудре, поднимавшейся из-под колес густыми клубами, и в первый раз, что я ездил по дорогам Лаоса, я не видел ни велосипедов, ни мопедов: в здешних условиях они не годились. Так продолжалось полдня, а потом мы с наслаждением выкупались в каком-то болоте, разогнав с поверхности бочага ряску. Едва выйдя из воды, мы тут же залезли в высокие ботинки: нам сказали, что вокруг кишат змеи. Змей, впрочем, мы так и не увидели, за исключением той, которую приготовили для нас на ужин.

Это была не дорога, а скорее тропа. Мы двигались из города Паксе в деревню Тунгной, в восточной части плато Боловен, расположенном на юге Лаоса. Оттуда наш путь лежал в джунгли, где жили люди народности кха — это общее название множества племен индонезийской языковой группы.

К середине дня мы были на месте. На единственной площади Тунгной, окруженной несколькими строениями: крытым жестью зданием с легкими стенками — помещением местной власти, кирпичным складом для горючего, несколькими серыми от солнца и дождей хижинами,— полулежали слоны. Их было четыре и еще один детеныш. Выпиравшие мощные позвоночники казались килями больших шлюпок, положенных набок. Связанные из бамбука площадки с низкими перильцами, с подставками, похожими на кресла с раздвинутыми ножками, валялись рядом с грудой амуниции. И мы сами, и вещи должны были поместиться на этих площадках.

Начали седлаться. Слоны помогали: подпругу, сделанную из лианы, брали в хобот, продевали между ног, совали погонщику, подтягивавшему бамбуковую площадку к спине. Мне показалось, что завязывает он совсем не туго. Погонщик прищелкнул языком. Слон подогнул ногу, подставляя ее мне. Помня только что полученные наставления, я схватился за огромное ухо, встал на мощную лодыжку, а остальное произошло само по себе. Слон, которого звали Задавала, поддел меня хоботом и перекинул в бамбуковую корзинку. Корзинка тут же съехала набок. Я беспомощно ухватился за края. Однако появившийся рядом погонщик в вылинявшей панаме уравновесил меня.

На втором животном разместились еще двое, а на остальных взвалили тюки с книгами, тетрадями, лекарствами, коробками кинолент, кое-какими продуктами и нашу поклажу. В общем-то выходило, что слоны оказались не такими уж силачами... Да и во время похода, в течение которого мы двигались над сплошными зарослями, достигавшими слонам до бивней, они, как я заметил, обходили крупные деревья. Пхо Пхотилак, погонщик головного слона, на которого меня посадили, давал животному полную волю выбирать дорогу, поправляя взятое им направление только если оно расходилось с намеченным путем. Щелчок языком, легкий удар палкой по уху, и слон, уперев нарост между хоботом и лбом в ствол дерева, сгибал его, переламывая затем мощной ногой.

На крутых склонах животное подгибало задние ноги и съезжало, как на санках, раздирая кустарник и мелкие деревца. Мотаясь из стороны в сторону, измученный до тошноты беспрестанным подкидыванием, я сидел с затекшими ногами, вцепившись в перильце корзины, совсем не уверенный в том, что меня не выкинет из нее в заросли на какой-нибудь колдобине.