Вокруг Света 1981 № 03 (2486) - [12]

В армии проще. Если отдается приказ, его выполняют. А здесь почти полторы тысячи гектаров, причем не ровной степи, где человека видно за километр, а скал, холмов, зарослей, укромных бухточек. Активных же штыков у меня — четыре егеря и три сторожа пенсионного возраста, чтобы поддерживать порядок на биостанции. Конечно, границу заповедника с государственной сравнивать нельзя. Но и ее от непрошеных гостей нужно охранять. Ведь находятся и такие «любители природы», после которых будто стадо слонов прошло, а бутылок и консервных банок не меньше, чем на настоящей свалке. Между прочим, прошлой осенью и нынешней весной, когда мы приводили заповедник в божеский вид одного мусора три машины вывезли. Вы уж извините, что я все о таких низких материях говорю, но без этого и высоких не будет.

Признаться, в тот момент меня удивило не само количество убранного мусора, а, не побоюсь сказать, сложность такой генеральной уборки ведь очистить горные склоны не тротуар подмести. Я поинтересовался у Леонида Григорьевича, как ему это удалось со столь немногочисленным войском

— Удалось, потому что получил солидное подкрепление от феодосийских любителей природы. Есть там группа здоровья, люди вроде бы пожилые, не те годы, чтобы по скалам карабкаться, но помогли и помогают здорово. Активистка Ирина Граф у меня прямо настоящий начальник штаба. Составила расписание дежурств, и можете быть уверены по выходным дням четыре раза в месяц внештатные егеря обязательно перекроют самые «опасные» подходы к заповеднику.

И тут Леонид Григорьевич поделился одним весьма важным выводом, к которому пришел за год своей работы без помощи прессы, без самой широкой пропаганды не просто объявить, а действительно сделать Карадаг заповедником невероятно трудно. Писатели, поэты, художники прославили изумительную красоту этого уголка. Сегодня он известен всей стране. «Без Карадага нет Коктебеля. И без путешествия по Карадагу неполон ваш коктебельский отпуск»,— утверждает последний справочник, хотя и оговаривается, что урочище объявлено заповедником и доступ туда неорганизованным туристам запрещен. Однако сотни отдыхающих из Планерского и окрестных курортов идут на Карадаг. Одни по неведению, другие в надежде, что удастся проникнуть туда незамеченными.

Возможно, в нынешнем году Коваленко обнесет территорию заповедника проволочной сеткой. Но можно ли уповать только на это? Увы, нет. Нужно, чтобы люди поняли Карадагский заповедник не только исключительно ценный памятник природы, но и научная лаборатория, наконец, больничная палата, где лечат природу. Ведь никому не придет в голову из любопытства отправиться побродить по научно-исследовательскому институту или клинике! Иначе любой забор быстро превратится в дорогую, но бесполезную дырявую сеть.

Директор Коваленко это прекрасно понимает. Поэтому он и начал с того что установил от Судака до Феодосии красочные стенды, расклеил тысячу плакатов и заказал в типографии три тысячи листовок. Чтобы каждый, кто приезжает сюда на отдых, знал Карадаг заповеден. И все-таки сделанное им — это лишь капля в море, ибо ежегодно юго-восточный берег Крыма принимает десятки тысяч людей.

— Строгий заповедный режим существует на Карадаге меньше года,— продолжал Леонид Григорьевич,— срок вроде бы слишком короткий, чтобы говорить о каких-либо положительных результатах. Между тем они есть. Раньше за летний сезон в урочище бывало пять-шесть пожаров. В нынешнем ни одного. Это значит, что сохранены десятки гектаров леса. Ни разу не вызывали мы и горноспасателей из Феодосии. А в прошлые годы приходилось звонить им чуть ли не каждую неделю, чтобы вызволить со скал горе-альпинистов. Кстати, помните в книге Ферсмана «Воспоминание о камне» рассказ о курсистке Шурочке, которая полезла за самоцветами в Сердоликовой бухте, сорвалась со скал и разбилась? Такое случалось на Карадаге до последнего времени.

Конечно, природу сразу не вылечишь. Но на Береговом хребте уже поселились два семейства сапсанов, бакланы птенцов вывели, орлы частенько стали кружиться. Думаю, тоже «квартиры» присматривают. Вот, если ваш журнал «Вокруг света» возьмет над Карадагом литературное шефство, будете приезжать, сами увидите перемены.

— Леонид Григорьевич, позвольте один, последний, вопрос. Согласен, что заповедники создаются для науки и сохранения природы и поэтому им нужен не просто щадящий, а запретный режим. Но вот лично вам не жалко, если Карадаг станет прекрасным, но, увы, пустым «храмом природы»?

Коваленко помолчал, задумчиво посмотрел на причудливо изломанные контуры Карадага и неожиданно возразил:

— Почему вы считаете, что он будет пустым храмом? Придет время, и мы откроем его для посещения организованных экскурсий. Конечно, только по обозначенным тропам, обязательно в сопровождении егеря или гида, который сумеет показать все наиболее интересное здесь. Потом, вы же сами сказали, что заповедник должен служить науке. Значит, он будет не храмом, а лабораторией, многоотраслевым НИИ, если хотите. Но об этом вам лучше расскажет Алла Леонтьевна Морозова, шеф нашей биостанции, или ученый секретарь Валера Трусевич.