Вокруг Света 1978 № 07 (2454) - [11]

На авениде Рио-Бранко, одной из центральных улиц Рио-де-Жанейро, прямо посреди тротуара стоит небольшой, но, пожалуй, самый трогательный памятник города — памятник мальчишке-газетчику. В бесформенной шляпе и одежде с чужого плеча, бронзовый мальчишка вздымает над головой прохожих газетные листы, напоминая им, какую неоценимую услугу оказывали и оказывают маленькие оборвыши развитию «свободного слова». Но фигурка эта так же мало привлекает внимание толпы, как и судьбы ее живых собратьев...

На берегах автомобильной реки, в ее заливах и заводях есть и иные способы заработать крузейро-другой: вовремя открыть дверцу машины, покараулить ее, протереть стекла. Однако зрелость уличного труженика наступает лишь тогда, когда он уходит с перекрестков и стоянок и на скопленные гроши приобретает собственные орудия труда. Жоан обзавелся целым арсеналом таких орудий. Главным из них был «сапожный агрегат» — сколоченный из тонких дощечек ящичек, неказистый на вид, но зато очень легкий, что весьма существенно, так как в поисках клиентов Жоану каждый день приходилось отмерять с добрый десяток километров, обходя рестораны на открытом воздухе и скверы перед отелями. Имелся у него еще большой тяжелый ящик на шарикоподшипниках, этакая трехколесная тележка. Жоан Луис использовал его в качестве грузового такси, чтобы доставлять сумки с покупками тех «дона деказа» — домохозяек, которые сами ходят на рынок.

С рассветом, будоража спящий город шарикоподшипниковым громом, мальчуганы съезжаются туда, где предвидится бойкая торговля. Дело в том, что рынкам разрешается работать только до полудня, чтобы мусорщики успели в тот же день убрать с улицы торговые отходы. Поэтому с утра Жоан разъезжает на драндулете, а после обеда выходит на промысел с сапожным ящиком. Все деньги вечером приносит домой, лишь раз за весь день позволяя себе купить сосиску — «горячую собаку» и бутылочку кока-колы. У него шесть младших братьев и сестер, но они пока еще плохие добытчики. Отца Жоан не знает.

Благословенная лачуга

Нас с Жоаном вряд ли можно было назвать друзьями — этому мешали слишком многие вполне объективные обстоятельства, — просто хорошими знакомыми. Но в гостях у него я бывал.

Он живет по соседству с миллионерами, и бразильскими и иностранными. Из его окна открывается не менее великолепный вид на величественный океан, чем с балконов фешенебельных отелей «Насьонал» и «Интерконтинентал». С их постояльцами Жоан может встречаться на одном из лучших пляжей Рио-де-Жанейро. А главное, все это ему не стоит ни гроша.

Дело в том, что шкалу стоимости земли, квартирной платы и, следовательно, социальную географию Рио определяет близость к морю. Примерно в центре города находится высокая гора — Корковадо, что значит «Горбун». На ее вершине установлена статуя Христа с распростертыми в благословении руками. Ночью, подсвеченная прожекторами, фигура словно бы парит в небе, невольно вызывая волнение даже у закоренелых безбожников. Каменный Христос смотрит в сторону моря, а точнее, южной зоны, расположенной между Корковадо и берегом. Здесь самая дорогая земля, очень дорогие квартиры, а значит, живут лишь богатые люди. Им-то и предназначается благословение всевышнего. А за спиной статуи находится северная зона — промышленный район, рабочие кварталы, где индустриальные запахи вытесняют аромат моря и архитектура не слишком-то радует глаз.

Впрочем, Рио-де-Жанейро с социальной точки зрения делится не только в горизонтальном плане на север и юг, но и, так сказать, на два этажа. Строительные компании считали невыгодным осваивать крутые горные склоны даже в южной зоне, и на них лепила себе лачуги беднота. Скопления таких лачуг бразильцы называют фавелами, причем их население сейчас приблизилось к миллиону человек.

Благодаря бразильскому солнцу жители фавел при сооружении крова могут обходиться кусками фанеры, толя и жести, ограждая ими несколько кубометров жизненного пространства. Главный недостаток поселков в том, что воду приходится носить издалека, снизу, по крутым тропам, скользким от текущих сверху по склонам помоев. Фавелы давно вымерли бы от эпидемий, если бы мощные ливни не уносили в море отбросы. Однако работа небесной, с позволения сказать, канализации катастрофически загрязняет пляжи. Поэтому за последние годы часть фавел была снесена, а их жителей переселили на далекую окраину. Более того, земельная спекуляция достигла сейчас такой остроты, что строительные компании обратили наконец взоры и на неудобные кручи, занятые фавелами. Так, например, уже начали выселять бедняков со склонов Морро Видигал, совсем рядом с той горой, где живет Жоан Луис.

Его фавела Росинья, что значит «Хуторок», самая большая в южной зоне Рио-де-Жанейро: этот одноэтажный хуторок со стотысячным населением вползает почти на вершину горы. Сначала мы с Жоаном поднимались туда по бетонной лестнице, потом начали карабкаться по откосу, протискиваясь в узкие щели между стенами лачуг.

— Если заболеешь, о враче и не думай, — рассказывал Жоан. — Молись богу или иди к знахарке, кому что больше по душе. Школа была, только ее давно закрыли: крыша грозила обвалиться.