Вокруг Света 1974 № 02 (2401) - [8]

Шли пятнадцатые сутки от начала погружения «Черномора» — последние сутки эксперимента. Через несколько часов состоится его всплытие. Потом он пробудет еще на поверхности около полутора суток — срок, необходимый для декомпрессии его обитателей. А уж потом наступит самое счастливое: встреча акванавтов.

Но доколе этого еще не произошло, работы продолжаются и продолжается обычная жизнь лагеря экспедиции.

В обеденный перерыв мы сидим за столом, изготовленным Борисом Кельбалихановым: кусок пенопласта, сквозь который продета железная палица солнцезащитного зонтика. Здесь, около палатки гидрооптиков, самое прохладное место на мысу. Те же кандидаты, что вырубали трап, выбирали и площадку для своей лаборатории по-над морем, на крутом берегу, осененном деревьями. Правда, чтобы поставить палатку именно так, а не иначе, пришлось потрудиться: половина ее нависла над пустотой — понадобились длинные деревянные опоры. Зато теперь с моря она кажется висящей в воздухе, и ее называют «воздушным замком». Вообще экспедиция началась со стука топоров и молотков: до появления советских и болгарских ученых мыс был практически пустынен.

Вот в этом особенность ученого-экспедиционника. Помимо талантливой головы, он должен иметь крепкие, мастеровитые, талантливые руки, которыми он умел бы делать все: поставить палатку, сложить тяжеленный многометровый кабель, сварить уху, промыть товарищу рану, вдеть нитку в иголку и даже изготовить трафарет «Шелф-Черномор-73» с фигурой акванавта (майки с этим знаком носят все в нашем лагере).

Вторая особенность, прямо вытекающая из первой, касается человеческих характеров. В научной экспедиции не уживется белоручка, так же как не уживется выскочка, зазнайка, эгоист, мизантроп. Здесь надо всем остальным первенствует товарищество.

Жизнь складывается таким образом, что, если один не подставит плечо другому, постарается отлынить от трудной работы, остановится или, по крайней мере, затормозится все дело. Вот почему, когда спрашиваешь, например, члена отряда гидрооптиков Владимира Павлова о каком-нибудь человеке, в ответ слышишь: «Не знаю, я с ним не был в экспедиции». Или, напротив: «Знаю — был с ним в экспедиции».

Владилен Николаев, начальник отряда, как обычно, во всякую свободную минуту хватается за книжку: большой любитель литературы. Он чуточку тяжеловесный, малоразговорчивый человек. Но это пока вы для него чужой. За немногословностью, сдержанностью скрываются душевная доброта и деликатность. За все время жизни в лагере я ни разу не слышала, чтобы он повысил голос, а между тем его распоряжения выполняются безукоризненно: дисциплина держится не на слепом повиновении, а на сознательном товариществе и чувстве долга. Отсюда атмосфера доброжелательства «без поддавков», строгости без придирок, мужественных и одновременно (как ни странно покажется это слово, тут оно выражает точный смысл) ласковых отношений. Самая прекрасная рабочая и жизненная атмосфера из всех, что встречались.

Опасна ли их работа?

Владилен рассказал одну водолазную историю — так, вспомнилась к случаю (он сам, помимо того что ученый-физик, еще и водолаз 2-го класса).

Это было на Балтике. Одного из работавших под водой подняли на поверхность в бессознательном состоянии: у него оказалась баротравма — повреждение легкого (крайне редко, но это случается). Срочно требовалась декомпрессионная камера. Такая камера есть нынче на обеспечивающем судне «Академик Орбели», а тогда ее не было. Товарищи быстро достали машину — и в город, в Клайпеду. Сумерки давно сгустились, в Клайпеду приехали поздно вечером. Учреждения закрылись. В каком медицинском заведении есть камера, неизвестно. Машина металась по городу на страшной скорости; уже не часы — Минуты решали дело. Помчались в порт: может быть, там на каком-нибудь судне есть барокамера. На пустынной улице увидели человека, идущего по направлению к порту. Остановились, подхватили его, чтобы расспросить по дороге. Случайный прохожий оказался единственным в городе специалистом-физиологом, спешащим на судно, которое уходило в рейс на месяц. Оно было оборудовано барокамерой.

— Задержали судно?

— Нет. Расписание вещь серьезная, его так просто не нарушишь.

— А как же?

— Поместили товарища в барокамеру, а встретили уже через месяц, здорового и невредимого.

Отряд гидрооптиков обеспечивал научную программу эксперимента «Шелф-Черномор». Ученых интересовали статистические закономерности оптического поля. Если объяснить это в двух словах, то речь идет о том, как ведут себя световые лучи, отражаясь от вечно изменчивых плоскостей движущихся водных слоев. Это имеет серьезное теоретическое, да и прикладное значение, но это совсем особая тема. Так вот, данные доставляли акванавты. Но то была лишь часть работы акванавтов.

За время пребывания в подводном доме они должны были выполнить ряд заданий, связанных и с гидрологией, и с биологией, и с физиологией, и даже с социальной психологией.

У телефона на КП расположился Азаря Джалдетти, доцент Пловдивского университета.

— Вопрос второй. К кому из членов экипажа вы обратились бы к первому в случае необходимости? Повторяю, к кому из членов экипажа...