Вокруг Света 1970 № 03 (2354) - [52]

— Дал! — Это и было тем главным, что привело Денисова в эту комнату. — Сначала не хотел давать, говорил: постовому не положено. А потом дал — кражу чемодана у билетной кассы, с прошлого лета... Губенко присвистнул.

— Подозреваемый есть?

— Никого, даже свидетелей. Потерпевшая ждала очереди за билетами, чемодан стоял сбоку... В деле только один допрос и три постановления.

Врожденная тактичность не разрешала Денисову прямо попросить о помощи.

— Как ты собираешься поступить? — спросил Губенко.

Денисов пожал плечами.

— Я бы отказался от такого добра. — Губенко поднял руку, и тонкий золотой поплавок на его пальце запрыгал по вьющейся шевелюре, как по волнам.

Зазвонил телефон.

— Вы ошиблись, — сказал Шагалов. Он положил трубку. — Эту кражу мог совершить и вокзальный вор, и просто карманник. Мы, между прочим, взяли в том году одного очень интересного типа. Ты помнишь тот случай — по-моему, пятнадцатого сентября в ГУМе.

— Это было в субботу, — подсчитал Денисов и неожиданно покраснел.

Шагалов внимательно посмотрел на него.

— Это трудно? Вот так, за прошлый год?

— Система. Пустяки.

— Денисов в своем репертуаре! — рассмеялся Губенко. — Hv что? Пора, пожалуй, бежать. Ты заходи, может, что-нибудь придумаем!

— Я дам тебе адрес Дмитрия Ивановича, — сказал Шагалов, когда они остались одни, — в психологии карманного вора он разбирается отлично.

— Может быть, зря я попросил это дело? Рано мне?

— Ничего не рано! С нераскрытым делом всегда так, поэтому оно и нераскрытое!..

До начала зимней сессии Денисов не успел заняться нераскрытым делом — не хватало времени. Положенное число часов складывалось в сутки, а там уже — не успеешь заметить — проходили недели.

С восьми до шестнадцати он нес службу в залах вокзала или на платформах — смотрел за порядком, не разрешал распивать водку в буфетах, объяснял, как проехать в ГУМ, ЦУМ, на Красную площадь, приводил к родителям заблудившихся детей, выслушивал, советовал, рапортовал. Сдав смену, тут же наскоро перекусив, ехал в читалку на улицу Герцена, переписывал конспекты, зубрил немецкий, мчался на семинарские занятия, а всю обратную дорогу домой, в электричке, читал учебник и только в самом конце пути, топая пешком от Бирюлева к поселку, мысленно возвращался к нераскрытому преступлению.

Тут он начинал идти медленнее и тщательно контролировать мысли, которые никак не могли замкнуться в ограниченном Денисовым кругу скучных фактов. Только увидев издалека за деревьями два ярко освещенных окна, Денисов давал себе команду «отбой» и с облегчением ускорял шаг.

Несколько раз, стоя на посту, он видел старшего инспектора Блохина. Маленький, неразговорчивый, в коротком осеннем пальто и финской меховой кепке, с газетой в руках, Блохин каждый раз внезапно появлялся в проходе между скамьями, развертывал газету и поверх нее сосредоточенно-тяжело осматривал зал. Постояв минут пятнадцать, он исчезал так же внезапно, как и появлялся.

С Денисовым Блохин не заговаривал и никогда не напоминал о нераскрытом преступлении, словно ожидая того дня, когда Денисов сам подойдет к нему и беспомощно разведет руками. В том, что такой день наступит, Блохин, вероятно, не сомневался, и, чувствуя это, Денисов нервничал и злился.

Несколько раз, улучив свободное время, Денисов подходил к кассе, у которой была совершена кража. Становился в очередь и внимательно приглядывался к окружающему. Поверх голов ему был виден все тот же огромный непроветренный зал для транзитных пассажиров, глухие стенки выстроенных буквой «П» автоматических камер хранения, остроконечные галстуки-регата на прилавках киосков и люди, сидящие, как На стадионе, ровными рядами.

Сбоку от кассы, у колонны, обязательно стояли оставленные кем-то чемоданы; и каждый, кто, получив билет, пробирался спиною вперед из очереди, толкал их то в одну, то в другую сторону. Когда до окошечка оставалось человек пять, Денисов выходил из очереди и узким проходом, стараясь никого не задеть, шел к тяжелым стеклянным дверям, от которых тянуло морозным воздухом улицы.

Денисов заметно побледнел и осунулся. Впрочем, свою первую в жизни сессию он сдал на «отлично».

...Дмитрий Иванович, рекомендованный Шагаловым как специалист по карманникам, жил в Химках-Ховрино, недалеко от метро, в одном из блочных домов.

Дверь Денисову открыл худенький мальчик с белой, почти седой челкой и розовыми, как у поросенка, ушами. Он тут же молча ушел в кухню.

Через минуту оттуда появился маленький пожилой угрюмый человечек в пальто и шапке-ушанке. В руке — бидон из полиэтилена с красной крышечкой.

Денисов поспешил представиться.

— А-а!.. — беззвучно засмеялся Дмитрий Иванович. — Шагалова я давно знаю! — Он коротко кольнул Денисова в упор маленькими светлыми глазками. — Сейчас поговорим. Я, правда, за молоком собрался. Может, проводишь? А ну, пострел! — Это уже относилось к мальчику.

Дверь в кухню захлопнулась.

— Пошли!

Морозный день колол глаза ярким холодным светом.

— Ух ты! — зажмурился Дмитрий Иванович. — Как сверкает! Я ведь сегодня на улицу еще не выходил! Вот как отпуск догуливаю!