Вокруг Света 1970 № 03 (2354) - [51]

А ведь ученые многих стран проявили стоическое терпение, пытаясь найти подтверждение опытов де Но, и обыкновенное человеческое нетерпение, желая получить положительные результаты возможно быстрее. Ведь если бы удалось совершенно однозначно доказать, что вокруг изолированных клеток, органов и в «окрестностях» всего организма возникают ЭМП, то предположение о возможности обмена информацией между животными с помощью электромагнитных полей получило бы точку опоры.

Совсем недавно в «Докладах Академии наук СССР» была опубликована статья, о которой заговорили не только физиологи и биофизики, но и люди, не имеющие прямого отношения к теме, о которой шла речь. Ее авторы — ленинградские специалисты доктор биологических наук Павел Гуляев, аспирант Владимир Заботин и научный сотрудник Нина Шлиппенбах — не только получили твердое, неоспоримое доказательство тому, что вокруг изолированного нерва существует электрическое поле, но и пошли еще дальше: они зарегистрировали и изучили электрическое поле на расстоянии четверти метра от самого нерва. Оказалось, что это поле удивительно недолговечно (вот еще одна причина, почему его было столь трудно зарегистрировать), оно существует всего тысячные доли секунды. Опыт был поставлен на нерве лягушки. Исследователи пытались обнаружить электрическое поле и вокруг нерва человека, но это не удалось. Ученые объясняют это тем, что мышцы и кожа человека играют роль очень сильного экрана. И еще одно, чрезвычайно интересное наблюдение: странно, но сама форма возникающего электрического поля, оказалось, зависит от материала, из которого состоят находящиеся поблизости предметы. Что из этого может следовать? Возможно, живые существа обладают еще одним, неизвестным способом ориентации в пространстве.

Исторически лишь совсем недавно мы открыли для себя невидимый глазом мир ЭМП. Подозреваем ли мы в обычной жизни, что, кроме видимых пейзажей, нас окружают и другие, столь же богатые оттенками ландшафты? Что у облаков, деревьев, трав, птиц, зданий есть свои электрические, меняющиеся и зыбкие контуры? Ради записей этих пейзажей ленинградские исследователи выезжали в Новгородскую область, и теперь уже имеются рисунки «электрических» пейзажей нашей Родины.

Но занавес лишь слегка приподнят. Мы еще не знаем, есть ли у нашей домашней собаки, кроме зримого скелетно-мускульного костяка, еще и. незримый — электромагнитный. Не знаем, посылает ли пролетающий голубь луч радиоволновых колебаний, действуют ли «радиостанции» внутри нас. Может быть, да, а может быть, и нет. Мы знаем лишь, что колышущиеся на земле, под землей, в воздухе, в космосе потоки ЭМП как-то отзываются в нас. Мы знаем теперь, что, кроме привычной вещественной оболочки, у живых организмов есть и другая, столь же материальная, сколь и незримая для глаз. Это уже немало. Мы еще только учимся видеть миры ЭМП. Мы многое еще увидим...

Леонид Репин

Дело без свидетелей

Шагалова Денисов застал в его кабинете на Петровке, на четвертом этаже.

Здесь было, как всегда, по-казенному чисто и пусто. Чуть пузырилась в графине на столике вода.

Капитан милиции Шагалов сидел в кабинете один за своим старим столом и читал какие-то бумаги.и Увидев Денисова, он прищурил вместо приветствия один глаз и снова углубился в документы. Денисов осторожно вздохнул, сел в кресло у окна и стал ждать. Время от времени в комнату без стука входили незнакомые Денисову сотрудники, брали со стола отпечатанные на ротаторе бумаги, читали и расписывались. Потом так же молча уходили.

Коротко остриженная, круглая голова Шагалова покоилась на подставленных к подбородку кулаках. Это была его обычная рабочая поза, и Шагалов рассказывал как-то, что в школе ему часто попадало за нее от старого чудаковатого математика.

Почувствовав на себе пристальный взгляд Денисова, капитан поднял голову и снова прищурил глаз, словно подмигивая. Лицо у Шагалова было смуглое, живое, с тонкой смешинкой, как будто он непрерывно вел какие-то веселые, известные ему одному наблюдения.

Пока Денисов ждал, вошел лейтенант Губенко. Он ничуть не изменился за то время, пока Денисов его не видел, и выглядел все таким же костлявым и угловатым.

— Денисов?! — удивился Губенко. — Каким ветром?! Ты где сейчас? — Он обычно ревниво следил за продвижением по службе своих знакомых и, встречаясь с ними после долгого перерыва, заметно волновался.

— Все там же. На вокзале.

— Перешел в уголовный розыск?

— Нет, стою на посту.

— Но ты ведь на юрфак поступил? — Губенко успокоился. — Почему тебя все еще держат на посту?.. Ты Сапожникова не знаешь? Он из вашего управления, инспектор по кадрам. Я, между прочим, хотел его о тебе спросить... Двенадцатого мы вместе зачет сдавали, и я не успел. Понимаешь, понедельник, летучка, тут мне еще взносы собирать...

— Четверг, — уточнил Денисов, — двенадцатого в том месяце был четверг.

— Правильно, в понедельник я теорию сдавал. — Губенко недоверчиво покосился в его сторону. — Все равно не успел поговорить о тебе.

— Это вовсе не обязательно.

— Все! — сказал Шагалов, подымаясь. — Можно отдавать печатать. — Он вышел из-за стола и остановился напротив Денисова. — Ну, что нового? Дал тебе Блохин какое-нибудь запутанное преступление?