Вокруг Света 1967 № 04 - [7]

С семейством Пеевых Никифоровы поддерживали дружбу. Александр Пеев стал известным столичным адвокатом. А второй стороной его жизни, если она и существовала, Никифоров предпочитал не интересоваться.

Но вот наступил 1941 год. Гитлеровское командование начало срочно перебрасывать войска через Румынию к рубежам Болгарии. Одновременно в стране начались повальные аресты коммунистов, разгон прогрессивных организаций.

3 марта Никифоровы нанесли визит Пеевым. Женщины остались в гостиной, а мужья уединились в кабинете, заставленном шкафами красного дерева.

Закурили. Молчали. О безделицах говорить не хотелось. А о главном — о том, что тревожило... Давненько они не говорили по душам.

Первым прервал молчание Александр. Он подошел к полке, вынул томик в сафьяновом переплете. Перелистал.

— Слушай:

Россия! Свято нам оно.

То имя милое, родное.

Оно, во мраке огневое.

Для нас надеждою полно...

Это не только романтические мечтания, но и возможность помочь родине, — продолжил Пеев. — Мы давно с тобой не говорили откровенно, Никифор... Скажи: как ты относишься к тому, что войска Гитлера в Софии? Ты хочешь, чтобы Болгария вместе с Германией начала войну против России? Ответь честно — или лучше ничего не говори. Никифоров задумался. Потом сказал:

— Я отвечу, Сашо... Присоединение Болгарии к фашистской оси — преступление против нашего народа, против всего славянства. Война же против России приведет Болгарию к третьей национальной катастрофе — более страшной, чем две пережитые.

— Я был уверен, что ты ответишь именно так,— кивнул адвокат. — И я уверен, ты понимаешь: именно планами нападения на Советский Союз продиктована политика Гитлера на Балканах. Фюрер готовит себе выгодный плацдарм.

— Пожалуй, так.

— А теперь самое главное, — Александр Пеев оглянулся, как бы проверяя, нет ли кого-нибудь еще в комнате. — Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы расстроить планы Гитлера и царя Бориса.

— Но как?

— По крайней мере держать Советский Союз в курсе всех военно-политических событий, которые происходят в Болгарии. Прежде всего — знать все о происках фашистской Германии.

— Но как это сделать? — повторил Никифоров.

— Убежден, что ты будешь с нами... Слушай: я поддерживаю прямую связь с генеральным штабом Красной Армии.

— Ты — советский разведчик?

— Да. Потому, что я сын Болгарии.

Генерал Никифоров без колебаний согласился помогать Александру Пееву. Никифоров понимал: от его решения зависит положение в обществе, карьера, благополучие семьи, сама его жизнь. Но что значит все это по сравнению с судьбой родины? Он солдат. Не царя, а отечества...

Знание обстановки, участие в заседаниях высшего военного совета, обширные связи среди генералитета и во дворце помогали ему быстро находить ответы на вопросы, которые интересовали Пеева. Суть их сводилась к следующему: болгаро-немецкое военное сотрудничество; передвижение немецких войск в Болгарии и на всем Балканском полуострове; правительственные переговоры с Берлином; планы царя в связи с присоединением Болгарии к пакту агрессивных держав...

Пеев и Никифоров встречались, как и прежде, нечасто. Обычно вроде бы случайно за столиком сладкарницы на углу у городского сада или во время прогулок по городу. Иногда Пеев являлся прямо в служебный кабинет генерала в судебном отделе: адвокат пришел по делу своих подопечных. В наиболее срочных случаях использовали в качестве связных своих жен, а также жену радиста Попова — Белину.

Вскоре Пеев сказал Никифорову, что Центр утвердил его членом группы. Отныне его псевдоним — «Журин».

13 июня 1941 года генерал Никифоров явился на доклад к министру.

— Придется вам подождать, — остановил его в приемной адъютант. — У министра германский посланник Бекерле.

Наконец дверь кабинета распахнулась. Министр проводил посланника до самой машины. Вернулся, пригласил Никифорова. Его доклад слушал рассеянно. Лицо его было озабоченным. Прервал на полуслове:

— Все это малозначительно. Приближаются куда более важные события, они потребуют от нас удесятеренной энергии.

— Какие события? — стараясь не проявлять чрезмерного интереса, спросил Никифоров.

— Только что Бекерле сообщил мне решение фюрера: Германия начнет войну против России в конце этого месяца.

Министр встал из-за стола, нервно заходил по кабинету.

— Все приготовления завершены. Нападение будет совершено по линии сухопутной границы, а также с воздуха и с моря...

Министр перевел дыхание и бодро добавил:

— Фюрер убежден, что это будет блицкриг.

Война должна завершиться полной победой за три недели.

Он замолчал. И вдруг спохватился:

— Вы понимаете: это сугубо секретная информация. Но я так взволнован, что не мог не поделиться с вами!

В тот же вечер станция на улице Царя Самуила вышла в эфир по запасному, аварийному каналу связи:

«Журин сообщает: по сведениям, полученным непосредственно от военного министра, Германия в конце месяца совершит нападение на Советский Союз. Все приготовления завершены. Нападение произойдет...»

«Разрешите представить: товарищ Журин!..»