Вокруг Света 1967 № 04 - [10]

Ну что ж, прощай, моран, уходи в саванну, защищай стада! Если станешь меломбуки — слава тебе! А не станешь, я все равно не разлюблю тебя.

Моси живут на севере Верхней Вольты, у них есть король (меро-набо), живущий в столице — городе Уагадугу.

День в королевстве начинается так. Из дверей дворца выходит шумная толпа королевских сановников, министров, советников, слуг и направляется к стоящему наготове, в праздничном уборе коню. Все рыдают, размахивают руками, уговаривают короля. «Уходи, уходи, уходи!» — качает головой печальный король и направляется к лошади. Он твердо решил покинуть дворец, чтобы объехать всю страну и найти себе невесту. «Нет, нет, король! Путь так далек, песок так бел, а солнце так ярко — ты ослепнешь!» — «Уходи, уходи, уходи! — качает головой печальный король. — У моего отца было 300 жен...» — «А может, лучше завтра, король?» — вопрошает тогда ближайший советник, балум-наба. Он всегда говорит только эту одну-единственную фразу: «А может, лучше завтра, король?» — «Завтра?» — с сомнением спрашивает король и... остается.

Меро-набо давно женат, и его единственная жена окончила Оксфорд, но древняя традиция требует соблюдения «брачного ритуала». А потому каждый день короля будет ждать оседланный конь.

И эту шутливую свадьбу устроили для туристов-охотников мужчины одного из кочевых племен неподалеку от Александрии. В пять часов вечера мужчины разожгли костры, притащили освежеванных баранов, рис, чай, черный кофе, лепешки, пригласили четырех музыкантов и двух танцовщиц, и праздник начался. Гремели глиняные барабаны, обтянутые козлиной кожей, — чтобы звук их был звонче, кожу смазали маслом и подержали над жаровней с углями, — пятиструнные арабские мандолины и флейты вели мелодию. Музыканты и танцовщицы сменяли друг друга, им помогали гости и хозяева; «жених» с тросточкой, заменявшей ему копье, и «невеста» несколько раз исполнили традиционный танец.

Шутливая свадьба закончилась неожиданно. К полудню следующего дня глава племени влюбился в молодую танцовщицу и предложил ей стать женой. Начались приготовления к настоящей свадьбе. Конечно, все обычаи обязательно будут соблюдены. На этот раз — всерьез.

Бум!.. Бум!..— раздались выстрелы, страшный грохот ворвался в окна и двери. «Заряжай!» — понеслась вслед команда, и снова прогремел свадебный залп. Друзья и родственники новобрачных — а это чуть ли не все село! — не жалели пороху, чтоб выстрелами разбудить молодоженов. Но что это было за оружие! Старинные, заржавленные кремневые ружья, пистолеты с деревянными ручками, какие-то куски дерева с высверленными «стволами», настоящие, притащенные из замка мортиры, грозящие разорваться от первого же выстрела.

Так проходит один из четырех свадебных дней в горной Баварии. «Польтерабенд» — вечер перед свадьбой — невеста справляет в своем доме с подругами, жених — у себя с друзьями. Пьют, едят, бьют посуду «на счастье». Перед самой свадьбой невесту прячут от жениха, который в сопровождении своих товарищей должен разыскать ее. Впрочем, на это решается только тот, кто заранее уверен в успехе, иначе ему не спастись от насмешек. Часто после долгих поисков жених находит одетую «под невесту» старуху или же ряженый чурбан.

В горных баварских деревнях, в австрийском Тироле и соседних районах Швейцарии до сих пор сохранились шутливые обычаи и обряды, уходящие корнями в глубокую старину. Так во время весенних праздников молодой человек выбирает девушку, которая в течение года считается его партнершей в танцах. Часто эти танцы заканчиваются браком и той шумной «свадебной» пальбой, с которой мы начали рассказ.

— Я проиграл новогоднее «тако», зато нашел красивую жену,— потом не раз говорил он своим друзьям.

Вот как это все произошло. Его «тако» — большой, с перьями и трещотками воздушный змей — был срезан вертким «таком противника и оттащен в сторону на буксире. Когда Он подошел к «скамье» проигравших. Она уже сидела там после проигрыша партии «ханэ-цуким (японский вариант игры в волан). По правилам этой игры за каждый промах на лицо ставится пятнышко туши, и на ее овальном личике — «урид-зангаом («дынное семечко» — говорят о таких лицах японцы) места для новых «проигрышей» уже не оставалось. От смущения Она спрятала лицо в ладонях...

Они вместе ушли с праздника. Потом часто встречались. Затем кто-то из соседей видел Ее в октябре у храма Идузумо, и всем, даже Ему, стало ясно: пора делать предложение. Тут не было никакой кабалистики: просто издревле японцы считают, что женитьбу организуют боги «ками», а в октябре «ками» со всей страны слетаются в храме Идузумо, и тогда в этот храм из самых дальних уголков добираются влюбленные, чтобы принести молитву о счастливом браке. Девушки пишут имя любимого рядом со своим на кусочке рисовой бумаги и привязывают при помощи мизинца и указательного пальца «свадебное послание» к деревянной решетке у входа в храм или к ветвям деревьев, растущих вокруг него. Теперь молитва будет услышана, теперь свадьба обязательно состоится.

...Их свадьба была назначена на самый счастливый день недели— «тайан». По древнему обычаю новобрачные откушали зажаренную до черноты водяную ящерицу. Поверье говорит, что после этого новобрачные будут вечно любить друг друга и никогда не побегут за корой к «эноки» — крапивному «дереву развода». Гости, конечно, не скупились на комплименты. Жениху, например, сказали, что он — «человек желудка» (другими словами, обладает большой силой воли), что у него «большой желудок» (читай «широкий кругозор»), что у него «чистый желудок» (то есть чистая совесть). В общем в чашечках шипела горячая «сакэ», курились ароматные палочки, пир шел горой.