Вокруг «Серебряного века» - [203]

Гл<авные> герои проэкта Маковский, Одоевцева, Адамович, граф Зубов, будет и Злобин, и очень многие другие. Всех поэтов (кот<орые> этого имени заслуживают) прошу прочесть стихи — для звуковой антологии — это уже вне всякого акмеизма, бесплатное приложение.

Очень устаю, не так легко со всеми контрибюторами „справиться“, но, конечно, всё очень интересно. С Вейдле все было как „по маслу“, и он еще отдельно будет час говорить о Ходасевиче, кот<оро>го он считает параллельным акмеизму (и я с этим согласен). <…>

14-го июня было общее собрание сотрудников (и не сотрудников…). Все по-видимому очень заинтересованы, но встретили меня, американца, не слишком любезно, чего я и ожидал. Важны результаты проэкта, а не унзере венигкейт. Но многие очень помогли и помогают. За сеанс Викери будет платить участникам (contributors), кажется, 4–5 долларов. Конечно, это немного (за три-четыре часа работы, включая подготовку), но я им сказал — если хотите больше, пишите скрипты…

Заедем с машиной и к Зайцеву. Он сам говорит: „Не знаю я никаких акмеистов“, но всё-таки он многое помнит, и я попрошу его пр<о>честь что-н<и>б<удь> для звуковой антологии.

Вообще же всех парижан мне очень жалко, жалко, что всё проходит, кончается! <…>

Еду еще в Мюнхен. „Опрошу“ Степуна, фон Гюнтера. Кленовского, Чиннова, Червинскую попрошу прочесть стихи…»[1004]

Приезд Иваска и его работа получили отражение в парижской прессе:

«По инициативе Ю. П. Иваска, редактора журнала „Опыты“ и сотрудника Канзасского университета, им и профессором Отделения Славянских Языков Викери была организована, на средства Канзасского университета, командировка в Европу, в частности в Париж, для ознакомления с зарубежной русской поэзией.

Работа проф. Викери и Ю. П. Иваска состояла в следующем:

1) Регистрация в собственном чтении стихов почти всех парижских поэтов — составивших звуковую антологию-дискотеку.

2) Звуковые интервью, воспоминания и критические обзоры ряда парижских поэтов и писателей: Георгия Адамовича, Бориса Зайцева, В. Вейдле, гр. Бобринского, гр. В. П. Зубова, Сергея Маковского, В. А. Злобина, Ирины Одоевцевой, Георгия Раевского, Юрия Терапиано, Н. Трубникова <так!>, художника Ю. П. Анненкова и пр.

3) Разбор стихов поэтов Серебряного Века, как он производился в Петербурге в „Цехе поэтов“ и впоследствии в Париже на собрании поэтов в кафе „Ля Боле“ <…>

Эмигрантские поэты должны быть глубоко признательны проф. Викери, Ю. П. Иваску и Канзасскому университету за то, что их „приглушенные голоса“ они сумели превратить в вечно звучащие и тем самым совершили культурное дело большой ценности.

Но так как эмигрантская поэзия составляет неотъемлемую часть русской, то не подлежит сомнению, что в будущем изучение ее составит предмет многочисленных изысканий будущих литературоведов»[1005].

В той же папке сохранились и несколько вариантов отчета Иваска для университета (на русском и английском языках); из окончательного англоязычного варианта приведем наиболее существенные сведения:

«Мои исследования об акмеизме в Париже, Мюнхене, Базеле, Стокгольме и Ницце проводились с 11 июля по 7 сентября 1960. Один месяц (в июне и июле) в Париже я действовал совместно с профессором Уолтером Викери из Индианского университета. Для интервью с писателями-эмигрантами мы пользовались магнитофоном, предоставленным Индианским университетом, и собственным магнитофоном мистера Викери. До приезда проф. Викери в Париж я взял интервью у профессора В. Вейдле в Американском комитете Освобождения, а впоследствии значительное количество интервью в том же самом учреждении в Мюнхене. Благодаря мистеру Д. Гольдштейну (Париж)[1006] и мистеру Йенсену (Мюнхен) все интервью в обоих отделениях Американского комитета были бесплатными. <…> Мадам А. Элькан (Париж) и мистер И. Чиннов (Мюнхен) любезно предоставили место в своих квартирах для проведения интервью с некоторыми из собеседников».

Далее следует список тех людей, интервью с которыми Иваск записал на магнитофон: С. К. Маковский (2), С. К. Маковский и A. А. Трубников, гр. В. П. Зубов, Г. В. Адамович (4), А. М. Элькан, И. В. Одоевцева-Иванова, Ю. П. Анненков, В. В. Вейдле, В. А. Злобин, Ю. К. Терапиано, Б. К. Зайцев, Г. И. Газданов, С. Риттенберг, Ф. Степун, И. фон Гюнтер[1007]. Позднее были записаны интервью с Н. Н. Берберовой и А. В. Бахрахом[1008]. Помимо этого был проведен и записан семинар с участием Одоевцевой, Терапиано и Г. Раевского, посвященный анализу поэтического текста, а также записана звуковая антология эмигрантской поэзии, в которой участвовали Г. Адамович, Ю. Анненков, Л. Червинская, И. Чиннов, А. Элькан, B. Корвин-Пиотровский, С. Маковский, В. Мамченко, И. Одоевцева, К. Померанцев, С. Прегель, Г. Раевский, Ю. Терапиано, А. Величковский и В. Злобин.

Нам неизвестно, сохранились ли магнитофонные пленки с записями бесед. В июне 1977 года Иваск сообщал Струве: «Кое-чем начал торговать. Так, продал Харварду копии лент моих интервью в Париже 60 и 70 гг. за триста»[1009]. Однако, что, вероятно, для филологов существеннее, в архиве Иваска (Box 10. Folder 6) есть их расшифровки. Несмотря на явную неотделанность этих материалов, они представляют значительную ценность, определяемую далеко не только тем, что респонденты вспоминают (большая часть фактов уже довольно давно известна исследователям, как по мемуарам повествователей, так и по другим источникам), но и тем, что для самого Иваска его поездки и разговоры были вызваны не только интересом к акмеизму, но и вниманием к литературной жизни русского рассеяния. Воспоминания об акмеизме и интимная история окололитературной жизни как в России, так и в изгнании, сохраненные в памяти последних могикан, теснейшим образом переплетались в исследовательской практике Иваска. Именно поэтому мы печатаем не только материалы из досье об акмеизме, но и другие мемуарные фрагменты, расшифрованные с пленок или записанные по памяти, относящиеся к тому же самому времени. В уже цитированном письме к Струве он говорил: «Кроме того, я веду дневник всех бесед — дневник выходит жутковатый, но когда-н<и>б<удь> он пригодится… Думаю, что делаю нужное дело, но в успехе не уверен (имею в виду прежде всего мою самокритику…)». Кажется, время такое наступило.