Воинство болот - [16]

— Маркиз, — подозвала она юношу. — Велите набрать мне флягу воды. Когда напьюсь, придется организовать купание. Расставьте вокруг озера лучников и прикажите им не поворачиваться к воде, а смотреть в лес, а не то велю привязать к деревьям и оставлю на съедение местным зверушкам. Поручаю обустройство купание моей королевской особы вам, а то мой двор покинул свою несчастную принцессу.

Обрадованный Герд помчался выполнять неожиданное поручение, а слышавший разговор барон покачал головой, глядя во след стремительно удаляющемуся юноше, и отправился проверять посты.

Остатки двора, действительно забыли на время про Лучар. Кучка придворных, изрядно натерпевшихся и измучившихся во время похода, устремилась внутрь особняка, мечтая переночевать под крышей и в четырех стенах. Их нимало не смущали монстры на входе и недобрая аура, которую излучал дом и физически ощущала Лучар и хопперы. Чуткие прыгуны, напившиеся и освобожденные от седел и упряжи, бродили по поляне, стараясь не приближаться к строению, фыркая в его сторону и воинственно поводя мохнатыми ушами, словно при виде стаи изголодавшихся волков.

Вскоре маркиз принес флягу, Лучар с наслаждением напилась превосходной на вкус лесной воды.

«Может, там еще и рыба водится, — подумала она. — Все-таки, Фуала, пусть и была ведьмой законченной, умела выбирать место для жилья. Здесь красиво, и по ощущениям, вполне безопасно, за исключением темного облачка страха, сочащегося из самих камней строения. Пожалуй, дикие звери за версту обходят демоническое гнездо. Нужно родиться лемутом или стать вампиром, чтобы добровольно подойти к этой архитектурной химере, как ее окрестил Гронд.»

Узкие бойницы неприветливо щурились на палаточный лагерь, как показалось Лучар. Она отбросила в сторону опорожненную флягу, и только тут поняла, что ее уже давно терзает поистине волчий голод, доселе незаметный по причине лютой жажды.

— Пожалуй, купание подождет, мы все же в военном походе, а не коротаем время перед балом по случаю зимнего солнцестояния, — решила она, и добавила громче, принюхиваясь к аппетитным запахам, что доносились со стороны му’аманского становища. — Будет меня кто-нибудь кормить, или нет?

Возникший словно из-под земли маркиз тут же повел ее к ближайшему костру, где му’аманы коптили над огнем изрядно надоевшую солонину и тушку свежеубитой восьмилапой ящерицы. При виде принцессы воины попытались вскочить, но Лучар повелительным движением остановила их и уселась рядом на услужливо брошенный в траву камзол маркиза.

— Только не надо предлагать мне солонину. Эта вот зверушка выглядит странно, но пахнет так восхитительно, — сказала она, щурясь на языки огня. Один из пехотинцев вскоре снял тушку с почерневшей тростниковой ветви, обжигаясь и морщась, руками отломил мясистый хвост и заднюю пару лап и протянул принцессе. Та, не жеманясь, взяла подношение и принялась перебрасывать его из одной ладони в другую, дуя изо всех сил. Вскоре ее крепкие зубы с хрустом впились в еду, при одном виде которой ее придворные дамы наверняка грохнулись бы в обморок.

Улыбаясь с набитым ртом, Лучар вспоминала, что Иеро во время их совместного путешествия вдоль берега внутреннего Моря кормил ее еще и не такой пищей. Сурового киллмена в Аббатствах учили питаться буквально всем подряд: кузнечиками, головастиками, какой-то тиной, вымоченными в соленой воде птицами-падальщиками, улитками и саламандрами. Убегая от вездесущих солдат Нечистого, воин-священник редко тратил время на охоту и рыбную ловлю и по многолетней походной привычке буквально пожирал все, что попадалось под руку, по ходу стремительного марша. Ему и в голову не приходило, что спутница, мягко говоря, не в восторге от его пристрастий и специфической кулинарии. Особенно до того, как пер Дистин узнал, что спас самую настоящую принцессу могущественного королевства, и не влюбился в нее. Не желая показать слабину перед северным крашенным дикарем Лучар несколько дней крепилась и молча ела странную стряпню спасителя.

Она сообщила о том, что хочет чего-нибудь, более похожего на человеческую еду, а не на лемутский корм, только на борту «Морской Девы» капитана Гимпа, да и то лишь после того, как старый эливенер, брат Альдо, чутко уловил волны отвращения, исходящие от девушки при виде того, как воин-священник заглядывается с борта корабля на каких-то водомерок, спросил ее о причине столь сильных эмоций. В дальнейшем именно старый эливенер следил за рационом аристократки.

Видя, с каким энтузиазмом и задумчивым выражением лица принцесса уплетает ящерицу, молодой маркиз сделался бледен и, отказавшись от предложенного му’аманами куска прокопченной солонины, попросил лишь разрешения выпить глоток вина из неприкосновенных запасов лекаря.

— Это же для раненых, маркиз? Впрочем, валяйте.

Барон, выполнивший с изрядным ворчанием служебные обязанности Герда, то бишь проверив головные караулы, застал маркиза с лекарской плетеной бутылью в руках и грозно нахмурился. Узнав, что на то есть разрешение ее величества, он пробормотал:

— Вот только фаворитов со всеми вытекающими нам и не хватает.