Воин - [360]

— Ты отпускаешь меня?

— Да, и надеюсь, мы останемся врагами.

— Можешь не сомневаться, — ответил Заратустра, растирая затекшие запястья. — А что скажет твой таинственный союзник?

— Он подарил твою жизнь мне.

Заратустра усмехнулся.

— Щедрый подарок.

— Более щедрый, чем ты думаешь! — воскликнул неслышно подошедший Отшельник. — Я тоже имею причины ненавидеть тебя. Но в отличие от Кеельсее, я предпочитаю убивать своих врагов. Мне было нелегко подарить твою судьбу ему.

— Чем же я не угодил тебе? — спросил Заратустра. — Ведь мы даже не знакомы.

— Еще как знакомы! — Из-под капюшона донесся короткий смешок. — Правда, это очень старая история. И быть может, ты забыл ее.

— Так напомни.

— Хорошо. — Отшельник в легком волнении скрестил пальцы изящных белых рук. Сделав паузу, он медленно начал. — Комната. Пластик и эмаль. Четверо бросают жребий. Он выпадает человеку по имени Олем. Теперь по велению судьбы этот человек должен выполнить задуманный четырьмя план. Немало времени прошло с тех пор, не так ли, Гумий? Трое из четверых мертвы. Остался лишь ты. Надеюсь, ты понял, кто стоит пред тобой?

Заратустра хотел ответить, но голос осекся, и он лишь кивнул головой. Кермуз с интересом наблюдал за этой сценой, переводя взгляд то на Отшельника, то на побледневшего мага.

— На этот раз я отпускаю тебя, — продолжал Отшельник, — но берегись! Отныне я буду охотиться за тобой и недалек тот час, когда ты присоединишься к своим друзьям!

Эта угроза оказала странное воздействие на Заратустру. Глаза его закатились, маг покачнулся и замертво рухнул на землю. Кермуз бросился к нему. Заратустра уже не дышал.

— Мы так не договаривались! — Кермуз возмущенно обернулся к Отшельнику.

— Я здесь не причем, — медленно произнес тот. Он словно прислушивался к чему-то.

— Неужели ты станешь уверять, что он умер от сердечного приступа?

— Он не умер, — после небольшой паузы сказал Отшельник. — Демон Аримана похитил его душу. Она обречена бродить в других мирах, пока хищные птицы не сожрут ее вместилище — тело.

— Я слышал, что такое бывает, — задумчиво произнес Кермуз. — Жаль, он мог бы назвать мне твое имя.

Отшельник усмехнулся.

— Тебе не повезло. Пойдем.

Однако маг не тронулся с места. Несколько мгновений он размышлял, затем решительно нагнулся и взвалил неподвижного Заратустру на плечи.

— Что ты собираешься делать с этим? — поинтересовался Отшельник.

— Возьму его с собой. Спрячу в потайной гробнице на берегу мертвого моря. Хорошие враги рождаются редко.

Отшельник безразлично пожал плечами.

— Поступай как знаешь. — Он хмыкнул. — Занятно, но если бы не этот демон, Гумий не дожил бы до ночи. Я бы расправился с ним.

— Значит, стоит поблагодарить демона, — заметил Кеельсее, поудобнее устраивая нелегкую ношу на своих плечах. — Я готов. А как поступим со скифом?

Маг кивнул в сторону Скилла, который по-прежнему стоял на краю пропасти.

— Что предлагаешь ты?

— Мне все равно.

— А мне он нравится.

— Тогда пусть живет, — решил Кермуз. — Глядишь, и из него когда-нибудь вырастет достойный маг.

— Ты сказал это и мне сразу захотелось его убить, — негромко заметил Отшельник. Затем он крикнул, так что содрогнулись горы:

— Эй, скиф, ты свободен! Если хочешь, я могу доставить тебя в долину Евфрата!

Скилл быстро, словно ждал этих слов, повернул голову к чародеям.

— Спасибо, не стоит, — негромко сказал он, не слишком заботясь о том, чтобы его услышали. — У меня там слишком много врагов и я не хотел бы предстать перед ними с пустым сагайдаком. А, кроме того, я кое-чем обязан одной девушке из горного селения. Прощайте!

Скилл взлетел на коня и сжал его бока пятками.

— Хоу, Черный Ветер!

Чародеи наблюдали за скачущим всадником до тех пор, пока он не скрылся из виду.

— Сколько жизни, — медленно произнес Отшельник. — Так и хочется сбросить его с коня.

Кермуз усмехнулся.

— Пусть живет. Мир нуждается в сильных людях, способных быть достойными врагами.

Крик, донесенный горным ветром, подвел итог этой краткой дискуссии.

— Хоу, Черный Ветер!

10. Последний день лета

Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне,

Что их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли.

Надпись на могиле спартиатов, павших в Фермопилах

— Хвани праведному, Истине страже, — молитва и хвала, радость и слава. Саванхе и Висье праведному. Истине страже — молитва и хвала, радость и слава…

Быстро пробормотал заключительные слова молитвы Ксеркс, обернулся к помогающему ему магу и протянул вперед руки. Служитель Ахурамазды передал царю сосуд со священной хаомой. Владыка принял его и поднес к чисто мерцающему огню. Вязкая золотистая жидкость упала на языки пламени. Огонь затрещал, на какой-то миг приугас, но затем вспыхнул с новой силой. И в этот миг из-за моря появилось солнце. Стоявшие вокруг жертвенника вельможи и маги радостно вздохнули, на их лицах появились улыбки. Бог принял жертву, бой будет удачен.

Да, все приметы предвещали удачу, однако день начался в высшей степени странно. Ночью куда-то исчез Артабан. Его наложница, некая Таллия — при упоминании этого имени глаза царя наливались дурной кровью — уверяла, что за хазарапатом пришел царский посланец и тот покинул шатер, пообещав вскоре вернуться. Большего добиться от этой женщины не удалось. Ксеркс приказал было взять ее под стражу, но, хорошенько подумав, велел отпустить. Раз Артабан исчез, его наложница переходила к царю.