Воин - [68]

– Если ты с ней что-нибудь сделаешь, – прохрипел Гилберт, – я тебя убью! Клянусь, я заставлю тебя заплатить!

– Ты совсем тупица, мальчик? – бросил Ранульф ледяным тоном. – А может, у тебя есть предсмертное желание?

– Предсмертное желание, точно. Я хочу, чтобы ты сдох!

Ранульф сильнее вдавил меч в горло Гилберта. Юноша от боли поморщился, не отрывая горящих глаз от Ранульфа; его переполняли ярость и мука.

– Что ж ты за рыцарь, если сражаешься с женщинами? Трус! У меня есть право защищать сестру-леди! Ты навязал себя ей, обесчестил ее, а теперь заточил в подземелье, и все это безо всякой причины!

Гилберт буквально выплевывал эти слова, не обращая внимания на грозное молчание лорда.

– Говорю тебе, она невиновна! Она никаких мятежников не защищает!

Ранульф словно оцепенел, пронзительными глазами глядя в лицо Гилберта.

Интересно, что этот мальчишка знает? Ранульф хмуро оглянулся.

– Оставьте нас. – Резким жестом Ранульф разогнал толпу зевак, сгрудившихся здесь, как овцы, и отправил своих людей заниматься делом.

Отведя меч от горла Гилберта, он схватил юношу за волосы и рывком поднял вверх его голову.

– Ты знаешь, куда она ходит в этом лесу?

– Да… но тебе ни за что не скажу!

Угроза физической расправы мальчишку не сломает, понял Ранульф. Во всяком случае, не сейчас, когда он довел себя до такого неистовства.

– Может, твой язык развяжется, если я прикажу выпороть твою леди у тебя на глазах? – Угроза причинить Ариане вред была враньем, но если мальчишка поверит, он охотнее выдаст ее тайну.

Гилберт судорожно сглотнул, и в его глазах в первый раз за все время появился страх.

Поколебавшись, он спросил:

– А если я скажу… ты не будешь ее пороть? Выпустишь ее из подземелья?

– Не вздумай торговаться со мной, мальчишка! Говори, что знаешь, а там посмотрим.

– Она говорит правду, – пробормотал Гилберт, потупившись.

– С кем она встречается? С мятежниками или с любовником?

Скривив кровоточащие губы, Гилберт презрительно фыркнул:

– Она не знает никаких мятежников, а любовник у нее только один – ты.

– Зубы Христовы, да ты откуда можешь это знать?

– Это я принес ей телячью печенку, чтобы заляпать простыню «девственной кровью».

Ранульф долго на него смотрел, интуитивно чувствуя, что юноша говорит правду.

– В таком случае с кем она встречается? – скованно спросил он.

– Не знаю, но не с мятежниками. Она ходит туда уже несколько лет.

– А ты откуда знаешь?

– Я… я один раз за ней проследил.

– Ты шпионил за своей леди?

– Я… я за нее волновался. В тот день… она пошла одна. Обычно с ней ходил наш отец, лорд Уолтер.

– Я жду, – предостерегающим тоном произнес Ранульф, когда юноша замолчал.

– Я много лет хранил эту тайну. – Гилберт повесил голову. – Она не простит меня, если я тебе расскажу.

– Это я тебя не прощу, если ты не расскажешь, – мрачно отозвался Ранульф. – Или ее.

Долгое молчание.

– Она ходит… в хижину в лесу.

– Чтобы с кем-то встретиться, – подтолкнул его Ранульф.

Гилберт медленно кивнул:

– Это женщины… две, я так думаю. Я их только мельком видел. Лица закрыты вуалями, руки забинтованы. Милорд, я боюсь… – Тут он посмотрел вверх, и в голосе его прозвучал ужас. – Я боюсь, что они прокаженные.

Глава 19

Лачуга, построенная из ивовых ветвей, обмазанных глиной, была старой и убогой, соломенная крыша давно нуждалась в починке. Закрытые ставни создавали ощущение заброшенности и атмосферу смерти.

– Что это за место? – спокойно спросил Ранульф.

Ариана не могла говорить. Она чувствовала удушье, дыхание перехватило, а сердце, словно кто-то зажал в тисках или в кулаке, облаченном в латную рукавицу.

Она только беззвучно всхлипывала, но Ранульф с ожесточением не обращал внимания на ее слезы. Он не допустит, чтобы она вынудила его поколебаться своими хитрыми уловками. Больше ей не удастся защитить себя подобными фокусами. Он вытащил меч.

– Эй, там, в хижине! Покажитесь, или вам придется познакомиться с гневом лорда Кларедона!

Наступила тишина. Но через несколько мгновений ветхая дверь заскрипела и отворилась внутрь лачуги.

Ранульф сильнее стиснул эфес меча, но тут из хижины на свет выступила темная фигура, облаченная в черное.

Для женщины она была слишком высокой, но держала свою изящную фигуру со знакомой царственной грацией. Лицо прикрывала вуаль, руки замотаны во что-то темное.

– Милорд Ранульф, – произнесла она приятным спокойным голосом, присев в почтительном реверансе. – Чем могу служить?

Ариана подавилась задушенным рыданием и опустила голову.

– Господь милостивый, прости меня, – прошептала она.

– Не вини себя, дочь. Раньше или позже нас бы все равно обнаружили.

Подняв руки, женщина откинула вуаль, открывая лицо. В молодости эти стареющие черты наверняка были прекрасны, но изуродованная кожа не давала ошибиться – это признаки проказы.

Ранульф отшатнулся, чувствуя себя так, словно кто-то сильно ударил его кулаком в живот. Несмотря на закалку в боях, он не мог спокойно относиться к смертельному недугу.

Пять лет назад эта женщина присутствовала на его обручении, сидела на почетном месте на возвышении. Тогда он знал ее как леди Кларедон. Жена лорда Уолтера, мать его предполагаемой невесты.

– Миледи Констанция? – выдохнул Ранульф, вновь обретя дар речи.