Военный трофей - [7]

Анна говорила, что я то, что надо — не слишком высокая, но и не слишком низенькая. Но иногда мне хотелось вырасти ещё на один дюйм или два.

Я отстранилась от Хита и улыбнулась.

Хит внимательно посмотрел на небо, словно ища знака, а затем обратил своё внимание на меня.

— Если кто-либо спросит, ты приказала, чтобы я отошёл в сторону.

Я улыбнулась ещё шире.

— Большое спасибо, Хит.

— Я никогда не мог тебе отказать, пташка. — Хит со вздохом откинул край палатки. — Я уже приказал нагреть чайники. — Взгляд стал серьёзным. — Моя смена заканчивается через три часа. Следующим дежурит Арнит, так что к тому моменту тебя здесь быть не должно.

Я сморщила нос, и Хит скорчил рожицу мне в ответ. В Арните есть что-то такое, отчего кожа начинает чесаться. Совсем недавно Ксиманд назначил его главой дворцовой стражи, несмотря на наличие более подходящих кандидатур. Я избегала этого человека, как только могла.

— Я успею.

Хит закатил глаза.

— Ты не первый раз мне это говоришь. Будь осторожнее, пташка.

Он пропустил меня внутрь.

Я вошла в палатку.

Первым в нос ударил запах. Запах травы, крови и смерти. Мужчины лежали вплотную друг к другу, большинство на тюфяках, а не койках. Здесь не было учеников или помощников, которые могли бы расчистить место, помыть бельё или обмыть раненых. Мне приходилось обходиться тем, что есть, хотя этого явно не хватало.

Когда я впервые пришла к ним, никто не разрешал мне к себе прикасаться и не желал со мной разговаривать. У этих людей плавная быстрая речь, и я с трудом понимала, о чём они говорят. Я проявила настойчивость и ослиное упрямство, и, в конце концов, некоторые разрешили о себе позаботиться. Все мужчины очень сильно отличались внешне: от светлой кожи до сильного загара, почти к жёлтому — но одно у них было общее. Все истекали красной кровью и жаловались на мои лекарства. Слава Богине, некоторые весьма сносно говорили на торговом языке и стали мне переводить.

Я подождала, пока глаза привыкнут к полумраку, поприветствовала двух охранников, стоящих внутри, и прошла вглубь палатки. Как только я вошла, наступила полная тишина. В воздухе чувствовалось напряжение. Как только мужчины увидели, что это я, они расслабились — почти незаметно, но только почти. Моё появление — это сигнал, что им разрешат искупаться, постирать одежду и сменить постельные принадлежности, насколько возможно. В отличие от моих пациентов ксиан, эти мужчины предпочитали быть чистыми. Они даже бормотали своего рода молитву, когда проливали воду.

— Лара.

Я повернулась и увидела, что ко мне подошёл Рэйф, невысокий худой мужчина со светлой кожей, глубокими тёмными волосами и карими глазами. Его лицо всегда освещала улыбка. Один из самых молодых, он первым позволил мне осмотреть себя и помог выучить язык. И хотя в моих знаниях всё ещё оставались пробелы, я часто пропускала слова или использовала их неправильно, большую часть времени я понимала о чём мне говорят. Казалось, эти мужчины не верят, что я смогу позаботиться о них. Конечно, я не могу помочь им со странными головными болями, от которых они страдают, но могу исправить иной вред.

— Рэйф, надеюсь, тебе лучше, — медленно проговорила я, пытаясь вырвать правильные звуки из своего горла. Я внимательно осмотрела рану, красовавшуюся на лице воина. Вроде бы хорошо заживает.

Рэйф скривил рот.

— Ты всё ещё говоришь как дети на уроках.

Мы вместе прошли к столу, стоящему в центре палатки. Я разложила свои припасы, порылась в корзине и, достав флягу, протянула её Рэйфу.

— Намажь этим рану, Рэйф. Шрам будет меньше.

Он взял флягу, но нахмурился.

— Зачем? Это шрам чести.

— Плоским и жёстким он шрамом чести быть не перестанет.

У этих мужчин очень странные представления о ранениях. Рэйф нахмурился, но флягу не отдал.

Мужчины в палатке уже развили бурную деятельность, но Рэйф переминался с ноги на ногу, словно и не собирался идти купаться. Тень омрачала его лицо.

— Что-то не так? — спросила я.

Он заколебался и тихонько ответил:

— У нас новенький. — И указал подбородком вглубь палатки. Я заметила несколько мужчин, сгрудившихся вокруг одной из кроватей. — Не могла ли ты…

Я взяла корзину и подошла к кровати. Лучше сначало узнать, с чем придётся иметь дело, а уж потом идти проверять остальных.

Когда я приблизилась, некоторые из мужчин отошли на солидное расстояние. Но двое громил остались стоять у койки. Не отрывая глаз от пациента, я поставила корзину на землю и встала на колени, чтобы всё рассмотреть.

Это был огромный темнокожий мужчина, занявший собой всю койку. Чёрный, как ночь, как сварочное железо. Слухи верны. Я отдышалась, и на секунду задумалась, изрыгнёт ли он на меня пламя. Но здравый смысл взял вверх, и я принялась за осмотр. Завёрнутый в плащ и одеяла, больной лежал с открытыми глазами, но невидящим взором. Пот стекал с его лба и коротко подстриженных тёмных волос, подобно которых я никогда не видела прежде. Несмотря на необычный цвет кожи, он страдал от боли, как и всё остальные.

Грубая повязка пересекала корпус чуть выше паха, и у меня пересохло во рту. Пожалуйста, Богиня, только не ещё одна рана живота. Я вытянула руку, и один из мужчин схватил меня за запястье.