Военный Петербург эпохи Павла I - [16]

После этого ответа Ростопчин смело привинтил свой орден не к задней, а к передней чашке шпаги и явился во дворец.

Павел Петрович заметил это, подходит к нему и говорит:

– Что ты делаешь? Я велел привинтить к задней чашке, а ты привинтил к передней! Императрица увидит!

– Милость Вашего Высочества так мне драгоценна, – отвечал Ростопчин, – что я не могу ее скрывать!

– Да ты себя погубишь!

– Готов погубить себя, но докажу этим преданность Вашему Высочеству.

Павел Петрович чрезвычайно удивился этой преданности и твердости, а Ростопчин остался при своем.

Вышло, что Свечин дрожал от страха за себя; Павел Петрович за себя и за обоих кавалеров, а Ростопчин остался героем твердости и преданности и один без опасения»112.

Случай, конечно, весьма анекдотичный и не в лучшем свете выставляет Ф. В. Ростопчина. Но, с другой стороны, в принципе ему было за что опасаться – ведь он, в отличие от Н. С. Свечина, служил не только при «малом» дворе Цесаревича, но являлся с 1775 г. пажом, а с 1792-го – камер-юнкером в бригадирском ранге при дворе Екатерины, будучи за остроумие и легкий характер замечен ею и введен в круг наиболее приближенных к ней придворных. А к Павлу Петровичу он периодически назначался дежурить от «большого» двора, но поскольку это случалось довольно часто, то молодого и остроумного камер-юнкера заметил и приблизил к себе и Великий Князь 113. В истории же с орденом раздражать Императрицу Ф. В. Ростопчин, вероятно, действительно опасался, вот и подстраховался…

Но, так или иначе, с 1795 г. начались награждения приближенных Цесаревича новой наградой. 5 апреля 1797 г. орден Св. Анны официально вошел в число российских орденов, и знак для ношения на шпаге стал III, младшей, его степенью. С 1815 г. она стала именоваться IV, а орден III степени отныне представлял собой крест, носимый на ленте на груди. В 1829 г. для аннинского оружия был установлен темляк из орденской ленты – красной с узкой золотой каймой по краям. На армейском жаргоне эта награда за обилие на круглом орденском знаке красной эмали именовалась «клюквой» 114. Знак ордена представлял собой золотой круг диаметром 20 мм, по краю которого идет кольцо красной эмали, а в центре размещен равноконечный крест с расширенными концами, залитый красной эмалью. Венчала знак золотая императорская корона. Высота знака по вертикали (с короной) составляла 29 мм 115.

Сложилось мнение, что гатчинские батальоны занимались в основном маршированием на дворцовом плацу.

«Главными занятиями в Гатчине были разводы караулов – вахтпарады и маневры, – писал В. К. Грибанов. – Маневры проводились, как правило, по средам, а вахтпарады – ежедневно» 116. Вахтпарады действительно производились ежедневно, а вот маневры обычно проводились ежегодно весной и осенью и длились в течение нескольких дней 117. Сохранившиеся планы и описания маневров Гатчинских войск за 1793–1796 гг. свидетельствуют, что это была довольно серьезная боевая учеба, несмотря на малочисленность состава 118. На маневрах отрабатывались приемы взаимодействия различных родов и видов войск при наступлении и отступлении, форсирования водных преград, отражения морского десанта противника. Практиковались даже нетипичные для той эпохи переходы войск в ночное время. Уделялось внимание не только залповому огню, но и штыковому бою. Огромное значение придавалось действиям артиллерии, которая являлась костяком и наступления, и обороны. В гатчинской артиллерии в 1795–1796 гг. проводились отдельные учения 119. Артиллерийские учения в окрестностях Павловска 26 августа 1796 г. изобразил на одной из своих акварелей, ныне хранящейся в коллекции Павловского дворца-музея, живописец Якоб Меттенляйтер (1750–1825), работавший в Гатчине и Павловске в конце XVIII в. Эта акварель интересна и тем, что на ней представлено первое из известных портретных изображений А. А. Аракчеева 120.

Но понюхать пороху гатчинцам пришлось не только на маневрах. Кирасирский полк Наследника Цесаревича и батальон Его Высочества при четырех 3-фунтовых пушках принял участие в Русско-шведской войне 1788–1790 гг. Что же это была за война, о которой мало писали историки и которая к настоящему времени почти забыта?

Шведский король Густав III (1746–1792), взошедший на трон в 1772 г. в результате переворота, всячески желал укрепить свое положение в стране. Проще всего это было сделать с помощью небольшой победоносной войны. В качестве объекта для нападения Густав выбрал Россию: к лету 1788 г. она была поглощена войной с турками, отношения с Императрицей Екатериной у короля сложились к тому времени весьма натянутые, да и финны все более тяготели к России… Кроме того, король вознамерился вернуть те территории, которые отошли к России по Ништадтскому (1721) и Абоскому (1743) мирным договорам 121. С начала 1788 г. Густав начал серьезно готовиться к войне, которую, кстати, затеял без одобрения риксдага. Помимо всего прочего, король заявил, что, начиная войну, желает помочь Цесаревичу Павлу Петровичу занять по праву принадлежащий ему трон!122

Густав III

В. П. Мусин-Пушкин

Начав готовить войну без ведома риксдага, как заговорщик, король и начал ее с провокации: в ночь с 27 на 28 июня 1788 г. шведские солдаты, переодетые в русскую военную форму, напали на шведский пограничный пост у д. Пумала в Финляндии 123. Вскоре 36-тысячная шведская армия во главе с королем перешла русско-финскую границу и осадила Нейшлот. Русских войск едва смогли набрать 19,5 тысячи человек. Командовать ими был назначен вице-президент Военной Коллегии генерал-аншеф граф Валентин Платонович Мусин-Пушкин (1735–1804) 124. Густав планировал активными действиями на суше отвлечь основные силы русской сухопутной армии от Петербурга, а затем захватить русскую столицу ударом десанта, высаженного у Ораниенбаума или Красной Горки 125. Поскольку Петербург находился под непосредственной угрозой, под ружье ставились буквально все. Екатерина даже собиралась расписать город на кварталы и поручить его оборону вооруженным горожанам. Решено было отправить на театр военных действий и отряд Цесаревича 126.