Военный Петербург эпохи Павла I - [15]

Генерал-лейтенантом, генерал-адъютантом Императора Павла, а впоследствии и сенатором стал бывший инспектор гатчинской пехоты, а в 1797–1798 гг. командир Лейб-Гренадерского полка Абрам Андреевич Баратынский (1767–1811), отец замечательного русского поэта Е. А. Баратынского 98.

Много лет, пройдя путь от преподавателя до директора, прослужил в Артиллерийском и Инженерном (впоследствии 2-м Кадетском) корпусе генерал-лейтенант Андрей Андреевич Клейнмихель (1757–1815) 99.

В Санкт-Петербургском арсенале многие годы прослужил Федор Иванович Апрелев (1764–1837), ставший впоследствии генерал-лейтенантом, членом Артиллерийской экспедиции и помощником генерал-фельдцейхмейстера Великого Князя Михаила Павловича по управлению артиллерией 100.

Москвичи с благодарностью вспоминали московского коменданта генерал-лейтенанта Ивана Христиановича Гессе (1757–1816), запомнившегося им честностью, добросердечием, беспристрастностью. И. X. Гессе способствовал снижению уровня преступности в Москве, много внимания уделяя караульной и патрульной службе в городе 101.

Генерал-лейтенантами стали И. Я. Каннабих, ставший первым командиром Лейб-Гвардии Артиллерийского батальона 102 Ф. И. Линденер, в 1796–1800 гг. – шеф Ахтырского гусарского полка 103, А. С. Певцов, в 1798–1808 гг. – шеф Екатеринбургского мушкетерского полка 104. Бывший субалтерн-офицер конно-артиллерийской роты Гатчинских войск инженер-поручик И. Е. Сент-Жорж, с воцарением Павла произведенный в капитаны, стал первым командиром Гвардейской конно-артиллерийской роты, а позднее дослужился до чина действительного статского советника 105.

Правда, к некоторым из бывших гатчинских офицеров судьба оказалась не столь благосклонной. Например, Павел Грин, бывший в 1796 г. поручиком пешей артиллерии, к 1835 г. был всего лишь майором Санкт-Петербургского внутреннего гарнизонного батальона 106. К тому времени кроме него остались на службе лишь трое бывших офицеров отряда Цесаревича– П. К. Эссен, П. Я. Башуцкий и П. М. Капцевич 107.

Таковы вехи служебного пути лишь наиболее известных гатчинцев, позволяющие видеть, что служили там отнюдь не безграмотные и ни на что не способные «фрунтовики».

«.. Павел Петрович близко знал всех офицеров гатчинского отряда, входил в их домашние и семейные нужды, часто ходатайствовал по их делам, – писал Д. Ф. Кобеко. – Поэтому-то гатчинские офицеры очень любили Цесаревича, гордились своим мундиром и многие из них до глубокой старости с удовольствием вспоминали о своей гатчинской службе» 108.

Кстати, именно с Гатчинскими войсками связано появление замечательной русской боевой офицерской награды – ордена Св. Анны для ношения на холодном оружии. Орден Св. Анны был учрежден герцогом Гольштейн-Готторпским Карлом-Фридрихом в 1735 г. в память о покойной супруге – старшей дочери Петра Великого Анне Петровне. Орденский праздник отмечался 3 февраля – в день рождения Анны Петровны. С приездом в 1742 г. сына Анны Петровны и Карла-Фридриха герцога Карла-Петера-Ульриха в Россию (при православном крещении он получил имя Петра Федоровича) орден оказался в России. После убийства Петра Федоровича гроссмейстером ордена автоматически стал Великий Князь Павел Петрович, сам получивший орден 25 сентября 1754 г. В царствование Екатерины Павел по просьбе матери неоднократно производил награждение этим орденом (в среднем 6–8 человек в год) 109. «Но как пожалование этим орденом зависело от Императрицы, то он почти всегда доставался не тем, которым желал бы дать его Павел Петрович, что было ему очень досадно. Чрезвычайно хотелось ему пожаловать им кого-нибудь из своих любимцев, но им-то и не давала его Екатерина», – писал Д. Ф. Кобеко 110. И Павел нашел весьма оригинальный выход из положения. В бумагах А. А. Аракчеева сохранился следующий интересный документ: «Пункты, Собственною Его Императорского Величества рукою писанные и подписанные.

...

1-е. Аресту не подвержен.

2-е. Не теряет иначе как по суду чины или дворянство.

3-е. При смерти возвращается назад.

Павел.

Пункты сии конфирмованы при учреждении Ордена на шпаге еще в Гатчине, до восшествия Государя на престол, в 1795-м году» 111. Вот как описывает процедуру первого пожалования новой награды Д. Ф. Кобеко: «Он призывает к себе Ростопчина и Свечина, который в одно время с Ростопчиным был любимцем Павла Петровича, подает им два аннинские крестика с винтами и говорит: „Жалую вас обоих Аннинскими кавалерами; возьмите эти кресты и привинтите их к шпагам, только на заднюю чашку, чтоб не узнала Императрица“.

Свечин привинтил, хотя и со страхом, а Ростопчин, думая, что это будет плохая шутка, если узнает об этом Императрица, решился сказать об этом А. С. Протасовой, которая была теткой его жены и была любима Екатериной.

Протасова обещала доложить об этом Екатерине, чтобы узнать ее мнение, и действительно передала это Императрице, сказав, что Ростопчин очень опасается носить орден, а между тем боится оскорбить Великого Князя.

Императрица улыбнулась и промолвила: „Ах, он горе-богатырь! И этого-то получше не выдумал! Скажи Ростопчину, чтобы он носил свой орден и не боялся; а я не буду замечать“.