Военный летчик - [47]
Распорядок дня у нас начинался с раннего утреннего подъема. Затем следовали завтрак, полеты, обед, занятия в классе, спорт, подготовка к следующему дню и отбой. Исключения составляли суббота и воскресенье. В эти дни полетов не было, но вместо них устраивались различные построения. Но этом неделя кончалась.
Письма с Кубы приходили часто, и я ждал их с большим нетерпением. Мой отец, как всегда, давал массу советов. И часто, читая письма из дому, я слышал его медленный, тяжелый голос. Мать, женщина чувствительная и романтичная, тоже давала советы, но несколько иного рода. Она советовала мне проявлять осторожность, летать медленно и невысоко, не делать глупостей на этих опасных штуках - самолетах, которые она видела в кино, и, конечно, чтобы я уважал старших. Иногда передо мной возникало ее лицо, полные слез глаза, и тогда я слышал ее нервный, взволнованный голос, рассказывающий приятельницам обо мне: «Настоящая мука эта опасная профессия, которой учится мой сын. Но, видно, богу было угодно распорядиться именно так!…»
Из военного городка Колумбия приходили письма от Мармоты, а также от тех курсантов, которые не смогли приехать сюда. Они передавали мне всякие сплетня и описывали последние события. Мне писали о старом сержанте Силеноио, который с каждым днем кричал все громче, о капитане Домингито, по-прежнему торговавшем на аукционе миксерами в надежде сделать бизнес. Мой бывший командир Домингес еще оставался лейтенантом. Он чувствовал себя счастливым, принося каждый день домой своей жене сандвич, купленный в столовой. Мне писали о негре по прозвищу Бомба, который по-прежнему служил в пожарной команде и просил передать мне, что он, когда я закончу учебу, попросится ко мне ординарцем.
Дела мои шли плохо с самого первого полета. На запасном аэродроме номер 2 поднятый с земли воздушной струей от винта мелкий песок больно ударил в лицо. В воздухе пахло нефтью. Этот запах, исходивший от гравия, которым были покрыты дорожки вдоль взлетной полосы, смешивался с запахом перегретых тормозных колодок и выхлопными газами. Был день первых самостоятельных полетов, и все мы с нетерпением ждали их начала, стараясь не подавать виду, что каждого из нас мучает тайный страх. Очень хотелось взлететь одному, самостоятельно, но тут же возникало желание, чтобы полет не состоялся.
Первым должен был лететь турецкий офицер Тастан. Он остался в кабине самолета один, готовый к вылету. Улыбку на его лице скрывала огромная черная борода, которую он успел подстричь сегодня утром накануне полетов. Маленький желтый самолет встряхнуло, он взревел, когда Тастан нажал на сектор газа, и, сорвавшись с места, покатился по полосе, поднимая тучи песка и пыля. Самолет быстро удалялся от нас. Вдруг я со страхом заметил, как он начал уходить вправо. У меня непроизвольно вырвалось: «Тастан, педаль, левую педаль!» Самолет продолжал идти неправильно по взлетной полосе, набирая скорость. Видимо, сектор газа летчик выжал не до конца. Самолет уже выскочил за пределы взлетной полосы и продолжал увеличивать скорость. Надо было запустить двигатель и срочно тормозить, чтобы избежать серьезной неприятности. Из-под колес самолета полетели клубы пыли, и он сделал резкий поворот влево. Значит, летчик нажал левый тормоз… Конец правого крыла машины ударился о гравийную дорожку. Едва не опрокинувшись, самолет развернулся на 180 градусов и, как желтый метеор, понесся обратно - то есть туда, откуда начинал свой разбег. Самолет напоминал разгневанного быка. Видимо, Тастан в панике вместо тормоза нажимал на сектор газа. Мотор, взвывая, резко набирал обороты. Самолет несся прямо на группу курсантов и инструкторов. Картина несущегося на нас с бешеной скоростью самолета навсегда осталась в моей памяти. Бесформенное желтое пятно, в клубах песка и пыли, с ревом приближалось к нам. В стороны летели пыль, песок и дым, остатки несгоревшего масла из выхлопной трубы. В какое-то мгновение я представил, как винт, словно остро отточенное лезвие, врезавшись в толпу, будет отрубать руки, ноги, головы…
Нам ничего не оставалось, как упасть лицом вниз па горячий гравий, положить руки на голову и молить бога, чтобы все кончилось благополучно. Волна бензиновых испарений ударила нам в лица, за ней полетел гравий, попадая в глаза, уши, волосы. Желтая масса пронеслась над нами и, ударив по нас воздушной волной, стала набирать высоту.
После такой «демонстрации» у многих курсантов, ожидающих своей очереди для самостоятельного полета, настроение испортилось. Хофмастер, отряхивая одежду от пыли, подозвал меня и, подмигнув, сказал:
– Не беспокойся, Эл. Такое иногда случается. Помни, всякий полет начинается на земле и на ней завершается. Кроме того, любое приземление, в ходе которого самолет остается цел и невредим, а пилот не разбивается, считается хорошей посадкой. Как ты себя чувствуешь?
Я взял себя в руки и с безразличным видом ответил с улыбкой:
– Очень много пыли.
– Пойдем к самолету, полетишь один. Комок застрял у меня в горле.
– Хорошо, я готов, - ответил я, стараясь говорить твердым голосом. Конечно, трудно было обмануть опытного инструктора. И когда Хофмастер посмотрел мне прямо в глаза, я понял: он догадался, что со мной.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».