Военно-медицинская акаМЕДия - [8]

Далее случился финальный аккорд. Дяденька хирург умирающим голосом человека, в сотый раз наставляющего грешника на путь истинный, приказал:

— Там, возле раковины, стакан с холодной водой стоит. — Он расписался в медкарте и закончил: — Остудись, боец!

Наш «сражённый Амуром», раненный в самую душу и доказавший, что любовь с первого взгляда существует, медленно подошёл к раковине. Краснея и соображая, он прикидывал, что же такое надо сделать с холодной водой, чтобы вот так, разом, остудиться. Помявшись секунд десять, он натянул трусы до пупка и залпом ВЫПИЛ воду из стакана.

У хирурга поднялись волосы (пусть их было и не много) к небу, брови и очки — туда же. У дерматолога отвисла вставная челюсть, которую она чудом успела поддержать рукой. У стоявших рядом парней случился истерический смех, из-за которого они чуть не завалили экспертизу у психиатра. Не понимая, чем рассмешил окружающих, несчастный, держа пустой сосуд, посмотрел на врача: мол, в чём прикол. Ответом ему оказался вопиющий возглас врачевателя:

— Ну дур-а-а-а-к! В этом стакане вся абитура свои… (цензура) мочит, а ты это пьёшь!..

А молоденькая медсестра сидела, мило улыбалась и снова видела прозрачное-прозрачное море, белый-пребелый песок и красивых смуглых парней, подносящих прохладные коктейли, накрытые разноцветными бумажными зонтиками. «Ваш махито, синьора!».

Вот такой он, прекрасный пол.

Лекция 3 О ВОЕННО-МОРСКИХ ЗАЙЧИКАХ

На каждом корабле есть свой якорь, не дающий ему плыть. Зло ли это?

Китайская мудрость

Прошли медкомиссию. С горем пополам. За ней, по исписанному и прослюнявленному асфальту мы преодолели экзамен по физической культуре. Ещё через день — шестичасовой тест на профпригодность. И уже потом случился допуск до вступительных экзаменов.

Кстати, сказал про тест на профессиональную пригодность и вспомнил одну деталь. Деталь такова, что тест изобиловал подвохами. Это вам не на олимпиаде по физике выступать. Например. Стоит простой вопрос: переходите ли вы дорогу на красный свет, если совсем нет машин? Да или нет. Ответить «нет» — значит выставить себя вруном (хотя есть люди, которые действительно не переходят). «Да» — признаться в нарушении закона. В общем всяко плохо. В данном месте, хоть и не было третьего варианта, я написал просто, чтобы точно не докопались: «Перехожу только по подземному переходу». Поскольку меня пропустили дальше, то я правильно всё сделал. И допустился до экзаменов.

Три товарища так же успешно проделали весь этот испытательный путь и, счастливые, зачислились в ряды курсантов Военно-медицинской Акамедии. Менее удачные ребята, которым «посчастливилось» провалить вступительную экзекуцию, тяжело вздохнули, собрали свои манатки и, пообещав через год непременно вернуться, печально отчалили на недавно принявшую их платформу. Подоспевшая полуденная электричка увезла всех незачисленных из уже успевшей стать родной Красной Деревни.

Да, к сожалению (а может, и к счастью), не всем открылась дорога в стан медицины. Этому, конечно, поспособствовали в первую очередь знания непоступивших. Вернее, отсутствие подобных знаний. Согласитесь, не каждый экзаменатор смог бы поставить хоть что-нибудь выше двойки товарищу, умудрившемуся в слове «ещё» сделать ЧЕТЫРЕ ошибки. За то, что данное слово последний представлял себе как «исчо», грамотей и был отправлен на железнодорожную платформу.

Разумеется, на поступление и блат оказал далеко не слабое влияние, и впредь мы могли убедиться, что рядом с нами гранит лечебного дела грызут и более «талантливые» товарищи, допускавшие в вышеупомянутом слове по пять, а некоторые даже и по шесть ошибок. Как говорится, в семье не без урода.

И вот вместе с блатными в стройные ряды первого курса попали и наши друзья, и ещё куча достойнейших мира товарищей общей численностью триста человек, которые заполнили целых три факультета. Факультеты подготовки эскулапов для пехоты (II фак.), для неба (III) и для моря (IV). Главные герои, как и водится, угодили туда, что «для моря», где и учились последующие шесть лет и о чём впредь никогда не сожалели.

На этот доблестный (как вы уже поняли из предыстории) IV факультет в общей численности поселили чуть больше полуторы сотни человечков. Дабы присматривать за такой добротной оравой разгильдяев, поспешно назначили старшину. Им оказался один из старослужащих, поступивших от армии, военный парнишка. Но чтобы жизнь не казалась малиной, к первогодкам помимо старшины прислали целого начальника курса. Этакого златогривого капитана медицинской службы, веснушчатого полководца армии дуболомов Игоря Андреевича Газонова.

На самом деле имя человека — это вещь относительная и для некоторых людей легко меняемая. Поэтому капитана Газонова звали по- разному. Одни уважительно — Игорь Андреевич. Другие кратко — кэп (капитан, а в последующем, при очередном звании: мэйджэр). Третьи по-детски — рыжий. Четвёртые шаловливо — ослик ИА (и это Газонову больше всего запомнилось). Пятые официально — начкур. Шестые небрежно — чудовище (видимо, начальник курса для них по определению никак не мог быть лучше цепного пса). И только наши друзья обращались к Газонову как настоящие военные — товарищ капитан. Фамилию же свою начкур оправдывал полностью. Он был мягким и аккуратно постриженным, как и обычный газон. И по нему тоже категорически воспрещалось ходить.