— А я?..
— Ты? Твои родители жили в Новой Скотин, в Галифаксе. Когда тебе было три месяца, они погибли в автокатастрофе. К сожалению, есть еще смерти, которые мы не в состоянии предотвратить.
Доктор Эдвардс хмуро посмотрел сквозь пластиковое окно на карту Бейрута. Дежурный сержант сидел за огромным дисплеем, самозабвенно вкалывая флажки, означающие стычки и перестрелки. Все собрались у мониторов. Офицер энергично замахал доктору Эдвардсу, и тот поспешил из кабинета. Райан уставился на свои руки, пока те двое переговаривались, и не заметил, как доктор вернулся за каской и пистолетом.
— Они сбили самолет-наблюдатель. Мне нужно идти, Райан, — бой выходит из-под контроля. Роялисты захватили стадион и теперь штурмуют пост ООН.
— Стадион? — Райан вскочил, его ружье было с ним, охраняя его по дороге из Бейрута. — Там моя сестра и тетя! Я с вами, доктор!
— Райан, все разваливается. Мы, похоже, поджигали один и тот же фитиль много раз. Ополченцы открыто стреляют в наблюдателей, — доктор Эдвардс остановил Райана на пороге. — Я знаю, ты беспокоишься, ты прожил с ними всю жизнь. Но они не…
— Доктор, это моя сестра и тетя… — Райан оттолкнул его.
Через три часа они были у стадиона. По дороге в город Райан смотрел на пелену дыма, протянувшуюся далеко в море. Под покровом этой черной мантии, что подсвечивалась вспышками от неутомимой деятельности саперных команд всех воюющих группировок, вереница машин ООН продвигалась по улицам города. Райан сидел во втором грузовике рядом с доктором Эдвардсом, но они едва слышали друг друга за воем ракетных установок. Райан понял, что разговаривать с доктором ему не о чем, он думал только о заложниках в осажденном пункте ООН. То, что война в Бейруте оказалась строго рассчитанным экспериментом, его уже мало беспокоило. Это было где-то в мертвой зоне его понимания, в черной дыре, откуда не исходило ни света, ни мыслей.
Наконец они остановились возле поста ООН в порту Восточного Бейрута. Доктор Эдвардс побежал к радиорубке. Райан ослабил ремешок каски. Он чувствовал и свою долю вины в этом бедствии — волна жестокости захлестнула город. Крысы в военной лаборатории жали на знакомые рычаги — спусковые крючки винтовок и пушек, — получая свою порцию ненависти. Его мечта о мире ошеломила их, как впервые попробованный наркотик, сбила их с толку, и теперь они были во власти неистовой ярости…
— Хорошие новости, Райан. — Доктор Эвардс стучал в лобовое стекло, приказывая водителю ехать, — христианский десант отбил стадион!
— Что с сестрой, с Верой?
— Не знаю. Во всяком случае, силы ООН снова могут действовать. Надеюсь, что все скоро будет нормально.
Позже, стоя в темном помещении склада под бетонными трибунами, Райан вспомнил это зловещее слово. Нормально?..
Вспышки фотокамер освещали тела двадцати заложников, лежащих у дальней стены. Луиза и тетя Вера находились между двумя ооновцами — отступая, роялисты расстреляли всех. Уступчатый потолок был забрызган кровью, будто невидимая публика, рассевшаяся на трибунах, чтобы поглазеть на разрушение города, тоже стала истекать кровью. «Да, — поклялся Райан, — кровь зальет весь мир».
Фотографы убрались, оставив Райана с Луизой и Верой. Скоро их изображения разбросают по разбитым улицам, расклеют на стенах уцелевших домов.
— Райан, уходим; мы должны успеть, пока не началась контратака. — Доктор Эдвардс появился из полумрака. — Я сожалею, Райан, они как-никак были тебе родственниками.
— Да, были…
— В любом случае, они помогли нам многое понять. Мы должны знать, где кончается терпение людей. — Доктор Эдвардс с досадой махнул в сторону тел. — В любом случае, это печально.
Райан снял каску и положил ее к ногам. Открыв затвор, он зарядил винтовку круглой стальной пулей. Он сожалел только о том, что дотор Эдвардс не лежит рядом с Луизой и тетей. Стрельба стихла, но она еще продолжится. За несколько месяцев он сможет объединить воюющих в одну силу. Райан уже думал о мире за пределами Бейрута, об этой огромной лаборатории с миллионами покорных подопытных, не готовых к опаснейшей инфекции, сконцетрированной здесь.
— Не в любом, доктор. — Он навел на доктора винтовку. — В любом случае — существует еще целое человечество.
