Водяные знаки - [12]

Ветер окна пытался выбить,

Он трепал на дворе осоку,

Он пускался безумно вскачь

И со всей молодецкой дури

Принимался орехи сыпать,

Заходя по-над склоном сбоку,

Разводя по округе плач.

Он нагнал на меня отваги

Передумать про всё, что было,

Он поплакал дождём немного

Из подбитых закатом туч…

А камин без хорошей тяги

Ел огонь не в пример уныло,

И тянуло из-под порога

Пряной свежестью с горных круч.

«Не девятое чудо света…»

Не девятое чудо света,

Да и где их теперь возьмёшь!

Из чудес — только тётка Света,

Да сегодняшний спелый дождь.

Я сижу, в кисею одета,

Черепичную слышу дрожь,

Катит в небе грозы карета,

Словно «скорая» заполошь.

Так кончается это лето,

Время дивное для меня, —

Вот девятое чудо света,

А восьмое, конечно, — я!

«Фолианты дубов пролистнул ветерок скородумно…»

Фолианты дубов пролистнул ветерок скородумно,

Граммофонных иголок сосны на тропу набросал,

Подтолкнул камнепад, задышал напряжённо и шумно,

И погнал на закат чёрных крон перепутанных вал.

Но не так это просто — сбежать из потухшего жерла,

Здесь по кругу все ветры несутся вперёд и назад.

Лишь дубы держат скалы корнями легко и умело,

Да смеются над ветром, — веками листвой шелестят.

В паутинном краю над обрывами время застыло,

Только вихри взбивают акаций густые вихры…

Вновь садится на трон Планины золотое светило,

Да бежит, сломя голову, ветер с восточной горы.

«Лунный призрак в ореоле…»

Лунный призрак в ореоле

Из таинственных высот

В сокровенном си-бемоле

Струнный свет мне в душу льёт.

И кузнечиков кантата

«Пиццикато-в-темноте»

Разлетается крылато

Вдоль моих белёных стен.

Лай собачий, дребезжащий

Подголосками в ночи,

Эхом фистулы дрожащей,

Флажолетами звучит.

Колобродя, бродят тени,

Мой фонарик слаб и жёлт,

Лист, иссушен, на ступени

Под ногою распростёрт.

По приметам будет осень, —

Воздух гулок и душист, —

До неё ещё дней восемь.

В лунном круге — мёртвый лист.

«Истерика дождя и судорожный плач, —…»

Истерика дождя и судорожный плач, —

Под парусом из туч похищен день погожий.

Взъерошен, голенаст, вышагивает грач

Вдоль чёрной колеи, наверно, плача тоже.

У горизонта гром улёгся, словно лев,

Неузнан и размыт весенний призрак леса,

И тусклый свет скользит, едва окно задев,

И падает на луг от собственного веса.

А на лугу коня купает тишина

И первый солнца луч ему вплетает в гриву.

Печальная судьба дождя разрешена, —

Он дальше полетел, стуча неторопливо.

Весна, весна идёт, сияя, ворожа,

Свой изумрудный плащ накидывая на земь.

Омытая дождём, поёт моя душа

От запахов густых в немыслимом экстазе.

Мне клейкого листа так дорог первый миг!

Он безрассудно мал, как ненарочность взора.

Вновь плещется в реке, сверкая, солнца лик,

И птичий хор звенит от бравурного вздора…

«Мешковина дня дырява…»

Мешковина дня дырява,

Сквозь прорехи скудный свет

Сеет нехотя на травы

Золотой анахорет.

Он раздумчив, непроворен,

От скупых его щедрот

Край, разнеженно-приволен,

Невода тумана рвёт.

Время тянется неспешно,

Ветер в кронах гнёзда свил,

Там кукушка безутешно

Плачет, будто свет не мил.

В подпояске чёрно-белой

К сизым тучам грозовым

Ввысь берёзка полетела,

Раскрывая листьев дым.

«Ещё чеканен профиль мая…»

Ещё чеканен профиль мая,

И плоть земная холодна,

Но звуки жизни, прорастая

Из мглы туманной, пьют до дна

Остатки зимнего молчанья.

Растаял мрамор ледяной!

Всё громче птичье щебетанье

И ветра ласковей прибой.

Ветвей изменчивый рисунок

Дрожит на небе голубом,

Где исчезают звёздных лунок

Глаза под бледным лунным лбом.

И будто нехотя, вполсилы

Лучом царапая окно,

Вползает рыжий бог Ярило

На рощи белое руно.

Кот с дождём

Кадриль дождя всё чётче и пространней,

В обнимку с ветром струи пляшут, пляшут…

Кривых проулков серебрятся плавни,

И фонари кругами света машут.

Пустоты ночи обнимают избы,

Стеклянно пялят окна очи в небо,

Пытаясь там дождя кончину вызнать

И погрузиться в сказочную небыль

Зелёного листвяного муара,

Под шёпот звёзд раскрывшего ладони…

В пляс окончанье зимнего кошмара

Встречает дождь, расхристан и бездонен.

Гремят литавры призрачные грома, —

Он тоже по зиме справляет помин.

А чей-то кот горланит возле дома,

Апрельский кот, как облако, огромен

От нежных чувств, нахлынувших с весною,

Он саблезубо под кустом сирени

Чему-то улыбается, и вою

Его лишь громы вторят в этой сени…

«Стена из плача струек дождевых…»

Стена из плача струек дождевых

Собой зимы кончину знаменует.

Ещё снега в сугробах подовых

Обуглено мерцают и бликуют,

Но уж осел слоёный вавилон

Февральских вьюг и мартовского бреда.

Хотя хранит запас студёный он,

Но, словно сон, истает до обеда.

Впитает силу вечную зимы

Земная толща, жадная до влаги,

Из ледяной потянутся тюрьмы,

Согревшись, травы, колдуны и маги —

Пичуги воспоют и воспарят

Над торжеством зелёного простора,

И потечёт черёмух сладкий яд…

И все ветрам распахнутые поры

Вберут в себя весенний аромат —

Незримый ток роскошного блаженства,

И в душах расцветёт волшебный сад

Любви земной, земного совершенства!

«Медиатор весны — синий бриз налетевшего ветра…»

Медиатор весны — синий бриз налетевшего ветра…

Небо полнится ласковым шумом, земной камертон

Выверяет весенний настрой, белоснежные гетры

Надевают деревья, и птичий несётся трезвон.

Запоздало тепло, и ещё не растрачена сила,

Что подспудно копилась в тиши под пластами снегов.