Водораздел - [182]

…Донов стал клевать носом. «Олонецкая коммуна» выпала у него из рук. Он увидел… Соню… на даче в Пскове… они с Соней в березовой роще… Где-то близко гудит паровоз…

От этого гудка Донов и проснулся.

Но это был не гудок. Это был голос часового на дворе:

— Стой! Пароль!

Емельян тоже проснулся от крика.

— Кого черти несут в такой поздний час? — заговорил он, протирая глаза.

Через минуту часовой вбежал в избу и радостно объявил:

— Приехали!

Донов встретил гостей в дверях.

— Наконец-то!

Он обнял Соболева, поздоровался с Верой за руку.

— Раздевайтесь! Вы совсем замерзли.

Емельян бросился помогать Вере. Он заметил, как обрадовался его командир появлению ночных гостей, особенно Верочке.

— Емельян, будь добр, организуй чайку, — велел Донов. — Я уже боялся, не беда ли какая с вами приключилась по дороге.

— Всякое было, — ответил Соболев. — Чуть не попались в одной деревне… У цыган-то паспортов нет, да, к счастью, Вера умеет гадать и карты у нее были. Вот и выкрутились.

Напоив гостей горячим чаем, Донов решил, что Вере, пожалуй, лучше всего переночевать в санчасти.

— Это совсем рядом. Там у нас женщины. А утром решим, как быть дальше. Может, останешься с нами? Иди поедешь в Петроград к родным?

— Я останусь здесь, — сказала Верочка решительно. — Буду сестрой милосердия.

— Сестра милосердия, — задумчиво повторил Донов. — Мне нравится это название. Напрасно у нас стали называть сестер милосердия санитарками.

— А офицеров — командирами, — заметил Емельян.

— Это разные вещи, — ответил Донов на язвительное замечание своего вестового. — Итак, завтра все решим. Емельян, проводи…

Емельян пошел провожать Веру в санчасть, а Соболев начал докладывать Донову обо всем, что видел и слышал во время своей поездки в тыл противника.

На улице стоял трескучий мороз. Щипало щеки. Емельян шагал рядом с Верочкой, не зная, с чего начать разговор. Ему хотелось напомнить ей о том, что они уже однажды встречались. Если бы рядом шла другая женщина, он бы знал, с чего начать. А это — Верочка. Судя по всему, Михаил Андреевич влюблен в нее…

— Пардон, — сказал, наконец, Емельян. — А ведь мы с вами встречались. Помните?

— Помню, помню. На станции в Кеми. Вы по ошибке открыли дверь телеграфной и сказали тоже: «Пардон».

— Я тогда был стеснительным, — смутился Емельян.

— А теперь?

— И теперь тоже, — засмеялся Емельян. — Хорошо, что удалось вырваться оттуда. Скажи спасибо за то Михаилу Андреевичу. А он ведь… хи-хи… даже во сне говорит о тебе. Вот это человек! Он даже сам не представляет, какой он герой! Вот как-то раз мы…

И Емельян принялся расхваливать своего командира.

Санчасть помещалась в избе, стоявшей на самом краю небольшого поселка. Раненых сейчас не было: двух тяжелораненых отправили в Петрозаводск, а получившие легкие ранения после перевязки вернулись в строй. «Людей и так мало осталось», — заявили они, отказываясь от госпитализации.

Татьяна, задумчиво глядя перед собой, спросила:

— Доктор, а можно предсказать, кто родится — мальчик или девочка?

Врач внимательно посмотрел на нее.

— Вы ждете ребенка?

— Нет, — смешалась Татьяна. — Я просто так…

Тут она смутилась совсем, потому что в дверях появился Емельян и с ним молодая незнакомая женщина.

— Эх и мороз! Того и гляди, язык во рту отмерзнет, — пропыхтел Емельян, растирая руки. — Вот вам помощницу привел. Сестра милосердия.

Врач удивленно и пристально смотрел на незнакомку.

— Если не ошибаюсь… Верочка?

— Гавриил Викторович!

Гавриила Викторовича не было в Кеми, когда произошла расправа у собора. О расстреле он услышал в поезде, возвращаясь из Петрограда в Кемь. Это известие и побудило его остаться у красных и стать военным врачом — в Кемь возвращаться ему не было смысла.

— Верочка, я сделаю из тебя настоящую сестру милосердия, — пообещал Гавриил Викторович. И шутливым голосом начал: — Если пациент, не переводя дыхания, может сосчитать до семидесяти, то можно, не исследуя грудную клетку, сказать, что легкие в порядке. Дьяконы могут единым духом до ста раз пропеть свое «господи помилуй…»

Вера сняла с головы платок, скинула шубку.

— Я не думала встретить вас здесь.

— В наше время случается столько неожиданного, — ответил Гаврил Викторович. — Как обычно бывает, когда впервые отправляются в путь…

Емельян не слушал, о чем говорили Верочка и доктор — его внимание привлекла незнакомая девушка в военной форме, сидевшая в избе и за все время не проронившая ни слова.

— Она из финского батальона. Санитарка, — пояснила Татьяна. — Сегодня вечером пришла. Хотела повидать Харьюлу…

При упоминании имени Харьюлы девушка подняла голову.

— Харьюла в разведке, — сказал Емельян девушке. — Утром должен вернуться… «Если ничего не случится», — подумал он про себя.

Емельян сам не раз ходил в разведку и знал, что в разведке бывает всякое.

— Не понимай, — сказала девушка и покрутила головой.

…Утром в медпункт пришли Игнат и Кюллес-Матти. Они привели с собой молодого бойца. Красноармеец весь трясся и испуганно озирался вокруг, словно не понимая, где он находится.

— Только спустились на лед, этот парень как заорет, точно сумасшедший, — рассказал Игнат. — Мы, конечно, зажали ему рот. Да поздно было. С другой стороны нас уже заметили и давай палить…