Водораздел - [181]

Игнат вышел вместе с ним во двор.

Игнату очень хотелось сходить на собрание. «Наверное, из-за письма, которое привезли эти мужики, — думал он. — Черт бы их побрал. Торчи тут с ними…»

Просторную избу дома, в котором помещался штаб, заполнили красноармейцы. С обветренными, багровыми от мороза и вьюги лицами, кто в шапке, кто сняв шапку, они сидели по лавкам, тянувшимся вдоль стен. Те, кому не хватило места, остались стоять.

В избу вошла молодая женщина-санитарка в светло-зеленой фуфайке и такого же цвета юбке. Глаза у красноармейцев засветились, они заулыбались и стали наперебой приглашать санитарку сесть с ними рядом. Но женщина только улыбнулась в ответ на приглашения и села рядом со своим мужем, с Кюллес-Матти, с которым они проделали немалый путь по лесам, пробираясь от одной глухой деревушки до другой, прежде чем им удалось добраться до своих.

— Тихо, ребята…

Донов встал и постучал костяшками пальцев по столу.

— Я только что получил любопытное письмо от командующего белых на Сумском участке… Послушайте, что пишет нам капитан Годсон: «…В деревне Коркоярви наша разведка была встречена ружейным огнем. Один наш солдат погиб…»

— Да вроде не один там лег, — заметил Емельян, принимавший участие в этой стычке.

— «…Ваши люди первыми открыли огонь из окон и дверей домов, — читал Донов. — Это преступление будет наказано и два попавших в плен красноармейца понесут заслуженное наказание…»

— Они могут убить их… — сказал кто-то.

— Может быть уже и убили, — заметил Донов. — От них пощады нечего ждать. Годсон прямо говорит: «Предупреждаю — каждого, кто поднимет оружие на союзников, ожидает смерть…»

Красноармейцы и так знали, что их ожидает, если они попадут в плен. Но выслушивать такие неприкрытые угрозы они спокойно не могли. Они начали возбужденно перешептываться. Кое-кто полез в кисет за махоркой. Нет, черт побери, они тоже не лыком шиты!

— Пощады мы не просим и сами не дадим, — пробасил Харьюла, примостившийся возле печи.

— «…Союзники не признают вас регулярным воинским подразделением, а считают вас вооруженными бандитами…» — продолжал читать Донов.

— Сами они бандиты, — пробурчал Кюллес-Матти. — Пришли сюда грабить…

— Слушайте, что Годсон требует. — Донов опять постучал по столу. — «Я требую, чтобы вы сдали все имеющееся в вашем распоряжении оружие и все боеприпасы и доставили их ко мне на Сумостров…»

— Ишь чего захотел…

Послышался смех, посыпались соленые словечки в адрес Годсона.

— Это еще не все, — сказал Донов, когда шум в избе улегся. — Годсон ждет от нас ответа. «Я прошу послать ответ с нарочным. Если крестьяне, посланные к вам с письмом, не вернутся, наши аэропланы начнут бомбить все ваши укрепления вплоть до Петрозаводска». Как ответим, товарищи? Кто желает выступить?

Все заговорили одновременно.

— Да что здесь говорить-то. Пусть командир напишет ответ и скажет в нем, кто мы есть такие…

— Пусть лорды узнают, что мы умеем драться за революцию…

Донов знал, как его люди воспримут ультиматум Годсона, и набросал заранее ответ капитану.

— Я тут кое-что набросал, — сказал он и взял со стола лист. — Я зачитаю…

— Ну, читай!

— «Ваши угрозы не напугают нас. Мы — не бандиты. Мы — регулярная часть Красной Армии, которая с честью выполнит свой долг перед отечеством и революцией. Мы, со своей стороны, считаем вас бандой, нанятой капиталистами и буржуями. Какой бы военной силой вы ни располагали, я заявляю от имени своего подразделения, что о сдаче оружия не может быть и речи. Есть один ответ: я принимаю ваш вызов, и мы будем драться не на жизнь, а на смерть. Будьте прокляты вы, наймиты международного капитала!»

— Хорошо, хорошо! — закричали в избе.

— Увидите: скоро они как волки бросятся на нас, — говорили красноармейцы, выходя с собрания.

Донов не торопился отправлять ответ. Не к спеху. Он считал необходимым познакомить с текстом письма всех красноармейцев полка, даже те подразделения, которые несли оборону на флангах. Кроме того, нужно было получить санкцию от чрезвычайного комиссара Северного фронта. Перед тем, как подписать письмо, Донов приписал еще одну фразу: «Командиры частей Красной Армии в плен не сдаются — они умеют умирать, сражаясь против бандитских наемников». После этого он вызвал крестьян, доставивших письмо, и отправил их с ответом капитану.

— Черт возьми, да с тобой мы хоть в огонь, хоть в воду! — говорил Донову Емельян, повторяя то, что говорили ребята в полку.

Донов сделал вид, что не расслышал слов вестового. Лишь усмехнулся и опять углубился в газету. Поезда пока еще ходили до Надвоиц и доставляли, правда нерегулярно, газеты. И хотя забот у Донова становилось тем больше, чем напряженнее было положение на фронте, он не упускал возможности взглянуть, что пишут газеты. Вот и теперь при свете керосиновой лампы он изучал, что же творится в мире. Сообщения были разные. Патриарх Тихон оказался замешанным в антисоветском заговоре. Ишь ты!.. В Петрограде расстреляли пятьсот заложников. Ну, эти-то точно покушений больше не устроят… Авдеевская волость Пудожского уезда решила признать Советскую власть. Наконец-то! Хах-ха! Долго, долго мужики чесались, пока надумали… Петрозаводский городской Совет постановил: ввести трудповинность и отправить на оборонные работы всех, живших чужим трудом, а именно бывших купцов, попов, адвокатов, профессоров… Гм, даже профессоров? А есть ли таковые вообще в Петрозаводске?.. Онежский металлургический и машиностроительный заводы начали ремонт паровозов. Николай Лонин назначен комиссаром завода… Николай Епифанович? Значит, он там. Вот сделали бы они бронепоезд… Емельян, кажется, уже заснул. Да, бронепоезд…