Водораздел - [14]

— А это зря, — заметил Резо, — надо было наблюдать, потому что Чавия этот — мразь и подлец, чего еще от него ожидать было. Мой крестник, между прочим. Я его в люди вывел и на ликеро–водочный завод посадил в свое время, а он с губером великоволжским снюхался, под его крышу пошел. Кидала он, вот кто. И вы должны были знать, с кем дело имеете, и что если у него 22 % акций, то когда–нибудь подлянку выкинет, а вы уши развесили. Лохами быть не надо. Я про то, что он захват порта готовит, уже несколько дней назад знал. Не думал только, что так быстро все будет. А с Каначиком что случилось?

— Я ему позвонил, как только все началось, — объяснил Пафнутьев, — и сказал, чтобы он подъехал и разобрался. А потом я не видел, но рассказывали, что СОБРовцы его скрутили и увезли. А что с ним дальше, я не знаю.

— Да нет больше Каначика, — обреченно махнул рукой Резо.

— Как нет? — спросил Пафнутьев.

— Скончался от сердечной недостаточности, — объяснил Резо, — по версии ментов. Сейчас ребята пытаются хоть тело получить, да хрен они теперь дадут что–то.

На несколько секунд воцарилось тягостное молчание. Пафнутьев хотел было пошутить, что милиционер родился, но потом посчитал, что сейчас такая шутка будет неуместной.

— Ну а нам теперь что делать? — спросил Шмаков.

— Пока ничего, — ответил Резо, — сидеть тихо и не делать резких движений. Да, можешь апелляцию оформить в арбитражный суд округа, хотя он еще не сформирован толком.

— И все? — удивился Шмаков, — то есть, мы вот так вот проглотим это?

— Я что сказал, что проглотим? — возмутился вор, — я сказал, чтобы вы сидели тихо и не высовывались. А я пока по своим каналам поработаю, дальше видно будет. Как новости появятся, я сразу дам знать.

Резо встал, давая понять, что прием окончен.

Едва Шмаков и Пафнутьев вышли, Резо велел начальнику своей личной охраны Гиви позвать Гвоздя.

Смотрящий на Нижней Волге Резван Чхартишвили, больше известный как Резо Старый, был одним из самых авторитетных воров на пост–советском пространстве. Коронованный в начале 70‑х, он имел за плечами пять ходок и контролировал обширный кусок земли, раскинувшийся вдоль Волги от Ульяновска до Астрахани. Его личным ноу–хау была яхта под флагом Буркина — Фасо. Резо оплачивал аренду квартиры, служившей офисом посольства этой африканской державы, а в обмен посол дал согласие на то, чтобы оформить одну из яхт и несколько машин Резо под юрисдикцию посольства, тем самым обеспечив дипломатическую неприкосновенность яхты. Такой маневр позволил обеспечивал вору дипломатическую неприкосновенность, поскольку представители силовых структур не могли войти на территорию посольской яхты.

Вотчиной Резо считалась Самарская область. Он держал под крышей почти все предприятия области, включая знаменитый автозавод, и большую часть ведущих ФПГ области, которые отстегивали ему от 10 до 20 % от своей прибыли. В руководстве каждого предприятия или ФПГ работали его ставленники, которые следили за тем, чтобы собственники и менеджмент не утаивали от него прибыли.

В начале и середине 90‑х регион сотрясали кровопролитные криминальные войны, когда стрельба и взрывы были обыденностью на улицах Самары и Тольятти. Однако после того как общероссийском воровском сходе несколько лет назад Резо к середине 90‑х, после отстрела и посадки ряда авторитетов из числа спортсменов и выходцев с Северного Кавказа, замирить все враждующие группировки, а несогласные мириться были быстро зачищены. То же самое произошло в других приволжских регионах. На улицах поволжских городов воцарилось относительное спокойствие. С региональными властями и местными силовыми структурами Резо тоже удалось найти общий язык, отчасти на коммерческой основе, отчасти потому что сами нередко прибегали к помощи Резо как посредника и переговорщика. Несмотря на свой внушительный воровской стаж, Резо отнюдь не был ярым приверженцем старых воровских понятий. Он охотно шел на контакт с силовыми и государственными структурами, и вообще вел дела скорее как коммерсант и олигарх, нежели как вор в законе. Несколько раз коллеги по цеху пытались ему это предъявить, но влияние Резо было так велико, что они очень быстро забывали о своих претензиях.

Среди поволжских регионов особняком стоял Великоволжский край. Дело в том, что Великоволжск никогда не был воровским городом, а последняя коронация в нем состоялась в далеких 60‑х годах. С начала 90‑х в регионе на первый план вышли спортсмены и этнические группировки, «синие» же всегда оставались на заднем плане. После прихода к власти Агаркова его команда очень быстро замирила и зачистила регион, причем на пару лет раньше, чем это сделал Резо в остальном Поволжье. Поэтому в услугах смотрящего здесь не слишком нуждались. Резо это хорошо понимал, и до последнего времени не стремился залезать сюда. Он был довольно–таки хитрым политиком маккиавеллиевского склада, никогда не шел напролом, не прошибал лбом стену и понимал, что если куда–то его не приглашают, то незачем туда и лезть. На территории Великоволжского края он имел несколько кусков, которые его вполне удовлетворяли. Одним из них был Беловодский порт, принадлежавший самарской группе R. V.R., которые крышевали подконтрольные ему беловодские братки во главе с Каначиком и через который он пропускал множество полезных грузов. Этот порт играл важную роль в его бизнес–империи. Захват порта стал очень болезненным ударом по его интересам.