Водораздел - [12]

На этот раз ответом стал ощутимый удар острым каблучком в область пониже пояса, так что Брусницын согнулся, хотя быстро, превозмогая боль, распрямился.

— Зачем по яйцам?!!! — захрипел он.

Лариса в ответ заявила на повышенных тонах:

— Слушай ты, полковник! Ты это что о себе возомнил?!! Ты, что же, это, думаешь, что тебе вот так меня развести удастся? Мне твои комитетские разводки на хрен не нужны!! Братков своих разводи лучше! Нет еще в крае человека, который бы мог моему мужу поперек вякнуть! А ты, полковник, бы лучше на себя бы посмотрел! Возглавляет службу экономической безопасности, а сам на старой «Бэхе» ездит! Да у любого гопника машина получше будет! Да что ты вообще можешь!!!

— Зря ты так, — ответил Брусницын на эту тираду, — нашего ведомства нынче держаться надо ближе.

— Вот что, Лешенька, — сказала Лариса уже более спокойным тоном, — запомни: я тебя подняла, я тебя если чего и уничтожу. А сейчас пошел вон!

— Зря ты так, — повторил полковник, торопливо застегивая рубашку, завязывая галстук и набрасывая пиджак. Но больше не сказал ничего и вышел восвояси. Дорогая коллекционная бутылка осталась на столе, откупоренная и разлитая, но вино в бокалах так и не было выпито.

Уже выйдя из номера, полковник обернулся и чуть слышно произнес: «Ты еще пожалеешь, Ларисочка о своем поведении!» и пошел к лифту.

…

Пока силовики расслаблялись в парилке и бассейне с девками, губернатор заперся в своем кабинете в резиденции Чердынь. Вскоре к нему подошли те, кого он ждал в этот вечер, — вице–губернатор Мордашев, вице–губернатор Петр Шумилов, курировавший вопросы имущественных отношений и банкротств, и предприниматель Роман Чавия, которого называли личным кошельком губернатора.

— Ну что? — спросил Агарков, когда все собрались и заперев дверь кабинета на ключ.

— Все здесь, — сказал Мордашев и вытащил из портфеля папку, в которой оказался полный комплект финансовой и учредительной документации ОАО «Беловодский речной порт», которая накануне была изъята в кабинете директора порта.

— Вот так всегда бы! — сказал губернатор, просматривая документы, — теперь выходит, все типа по закону. Ну ты что скажешь, Петр?

Вице–губернатор Шумилов взял в руки устав, повертел его, полистал и подтвердил слова губернатора:

— Ну да, — сказал он, — теперь уже все законно. В общем–то, решение суда по банкротству у нас есть, комплект документации имеется. Теперь можно и арбитражного управляющего назначить.

Все посмотрели на Чавию. Тот сидел с удовлетворенным видом¸ и щерился.

— Ну что, Роман Вахтангович, — воскликнул губернатор, — поди племянника своего на порт пристроить хочешь?

— А чего ж, можно и Жорика, — ответил Чавия, — он у меня головастый, в Лондоне учился, MBА получил, курсы вот арбитражных управляющих недавно закончил. Отчего же не поставить, если никто не против.

— А чего возражать–то, — произнес губернатор, — порт теперь твой, так что бери и принимай во владение. Только смотри там аккуратнее.

После этого он поглядел на Мордашева.

— Под надежной охраной порт–то? — спросил он.

— Порт охраняет рота ОМОНа, — ответил секретарь Совбеза, — смена караула раз в двенадцать часов. Мышь не проскочит.

— Вот так–то, — опять стал потирать руки губернатор, и его полное и слегка смуглое лицо засветилось от счастья, — давно уже пора самарским было надрать задницу. А то у нас под боком такой объект стратегический держали. Пора уже все нам брать в свои руки. Теперь это дело обмыть бы надо, и пошли к людям, а то они развлекаются там без нас.

Собравшиеся распили бутылку коньяка «Корвуазье», которую накануне принес лакей в парике и одеянии 18 века. Закусили икрой. Жизнь явно налаживалась.

Совет безопасности завершился в рабочем режиме, где после парилки с девочками, на свежем воздухе в небо неслись песни советского ретро, а краевой уполномоченный по правам человека Шлифельсон отплясывал комаринского в женском платье. На этот раз по желанию губернатора его нарядили в сарафан и кокошник, а вообще у него была большая коллекция таких нарядов. Потом начальник ГУИНа катался верхом на главном налоговике, и было еще много чего интересного.

…

После отъезда Мордашева с базы РУБОПа с Каначиком случилась неприятность. Когда, по распоряжению вице–губернатора, РУБОПовцы перешли к плану 2.1 и вставили провод в задницу смотрящему, тот так сильно разволновался, что сердце не выдержало. Не успели оперативники пустить напряжение, как Каначик задергался и забился в конвульсиях. РУБОПовцы поначалу подумали, что он притворяется, но через полминуты он стал задыхаться. Тогда майор Пархомов понял, что дело может принять плохой оборот, и велел позвать местного фельдшера, но когда тот пришел, ему оставалось лишь констатировать смерть предположительно от инфаркта.

Когда Мордашев ближе к ночи вернулся, чтобы узнать о результатах допроса с пристрастием, то был очень недоволен исходом дела. Он выбранил Пархомова за преступную халатность, по–всякому его обругал, сказал «Знал ведь, что вы сами ни хера не можете!». Осмотрев тело, которое было все в синяках и гематомах, он спросил:

— На хера вы его так отделали? — а после этого сказал, что нужно составить медицинское заключение о смерти да по–быстрому кремировать, дабы не допустить пышных похорон со всеми почестями.