Водка + мартини - [52]

— Ты веришь в телепатию? — спрашивает она, когда украинская водка занимает положенное место под своими галогеновыми лампочками.

— Еще один фокус?

Она вручает мне блокнот и ручку.

— Только что вспомнила. Напиши любое число, от одного до девяти. Мне не показывай.

Назовите это ребячеством, но я обожаю фокусы. Я пишу в блокноте «5».

— Теперь поставь рядом еще одно число, опять от одного до девяти. Но не то же самое.

Пишу: «8».

— И теперь третье. Любое, какое захочешь, от единицы до девятки.

Пишу: «2».

— Итак, у тебя получилось трехзначное число, верно?

И действительно, 582.

— Ну да.

— Хорошо, а теперь запиши это число в обратном порядке. Ну, скажем, если у тебя 123, то должно получиться 321.

Пишу: «285».

— Должен предупредить тебя, милая Ясмин, у меня всегда была тройка по математике.

— Ладно, ты уж постарайся. Теперь у тебя два трехзначных числа. Одно первоначальное, другое перевернутое в обратную сторону. Вычти из большего меньшее и запиши, что получилось.

582 минус 285. Минуты две я грызу ручку и чешу затылок. Получается 297.

— Есть.

— Получилось еще одно трехзначное число, так?

— Так.

— Теперь запиши и его в обратном порядке.

Пишу: «792».

— И прибавь, что получилось, к предыдущему числу.

— Черт побери, бедные мои старые извилины, как вам приходится тяжко. — Считаю: 792 + 297 = = 1089.— Готово.

— Сколькизначное получилось число?

— Четырех.

— Отлично. Теперь нам нужна книга. Любая книга.

На стойке бара лежит рекламный путеводитель по нью-йоркским ресторанам.

— Эта пойдет?

— Да, отлично. Возьми первые три цифры твоего последнего числа и открой в книге эту страницу. Мне не показывай.

Страница 108.

— Есть.

— Теперь возьми последнюю цифру и отсчитай количество слов, начиная от первого слова на странице. Скажем, если у тебя последняя цифра пять, дойди до пятого слова.

У меня девятка. Девятое слово «омар».

— Готово.

— Теперь я хочу, чтобы ты сосредоточился на этом слове. Визуализируй его. Представь себе его образ.

Я вспоминаю одну историю, связанную с омарами, историю, которую я никак не могу забыть. Один мой приятель хотел по-быстрому приготовить себе пару омаров и живьем засунул их в микроволновку. И с ужасом смотрел, как в течение нескольких, казавшихся бесконечными, секунд в прозрачную дверцу молотили их огромные клешни… пока не поджарились мозги этих чудовищ.

— Я вижу какое-то морское животное, Майкл. Похоже?

Я не верю своим ушам.

— И ты знаешь какое?

— Крупнее, чем креветка. Мельче, чем угорь. И не краб.

— Господи, как это у тебя получается?

— Не мешай. Я вижу клешни. Большие, очень большие клешни. — Да, она действительно читает мои мысли. — Омар. Это омар?

— Ну да, это, черт бы его побрал, долбаный омар. Ну давай, рассказывай, как это у тебя получилось.

С торжествующим видом она цедит свой украинский коктейль. Не торопясь закуривает, наслаждается триумфом, изводит, дразня мое любопытство. Господи, как бы я хотел, чтоб она сказала, что никакой это не фокус, что она и в самом деле умеет читать мысли, что в нашем старом и насквозь циничном мире действительно существует такая вещь, как магия. Что она всегда была настоящей колдуньей и теперь превратит Клайва Уилсона в каракатицу, и тогда мы можем спокойно отправиться в ее волшебный замок, где я стану показывать ей фокусы, а она обучит меня всяким чародейским штучкам. А когда нам это надоест, мы откупорим бутылочку вина и заляжем в постель. Ах да, она и своему Нику устроит веселую жизнь: превратит его в устрицу.

— На самом деле все проще простого, — говорит она. — Любые три цифры от одного до девяти всегда дают один и тот же результат: 1089. Математический закон.

Ну да. В самом сердце самой блестящей иллюзии всегда кроется какой-нибудь до идиотизма скучный математический закон.

— А омар?

— Вчера вечером, когда мы ждали Дэвида Уайта, я листала эту книжку. То же самое можно проделать с любой другой. Нужно просто запомнить девятое слово на странице 108.

— И ты, конечно, знала, что я возьму именно эту книгу, потому что другой под рукой просто нет.

— Эта штука неплохо работает с телефонным справочником, — говорит она. — Девятое имя на сто восьмой странице. А уж если запомнишь еще и адрес с почтовым индексом, все точно уверуют, что ты ясновидящий.

— Ясмин, ты самый настоящий гений. Ты заставила меня совершенно позабыть про мои проблемы. Куда пойдем обедать?

Она шлет мне очаровательную улыбку (такую улыбку можно почувствовать даже задним карманом джинсов).

— Знаешь, Майкл, — говорит она, — сегодня вечером мир живет под знаком омара.

6

Это, конечно, совершенно непростительно: мир живет под знаком омара, весь Нью-Йорк у наших ног, а мы все-таки остановились на гамбургерах. Ясмин решила так, потому что, по ее словам, она вдруг захотела поесть «чьего-нибудь мяса». А я — по своей мягкотелости: уже и так темно, час поздний, и все прочее. Так что теперь мы сидим в баре «Меркурий» на Девятой авеню. Здесь темно и шумно, и на больших экранах показывают бейсбол. И, к моей величайшей радости, когда я заказываю себе бургер под названием «Меркурий» (без сыра и с кровью), она просто и мило обращается к официантке, мол, сделайте, пожалуйста, два «Меркурия» и принесите-ка нам бутылочку чилийского «мерло». Причмокивая и впившись глазами в стол, мы набрасываемся на наши бургеры. И тут меня осеняет «гамбургерово откровение». Когда сочность говядины, острота сырого лука, пикантность кетчупа и мягкость булочки смешиваются с пульсирующим ритмом музыки, вином и видом испачканного томатом лица прекрасной женщины, сидящей напротив, в голове и сердце рождается ясная мысль: «Я счастлив. Вот он я, бери меня, Господи».