Вода камень точит - [39]

Повернувшись к очереди на такси, Тамаки, по-детски картавя, разговаривает с малышкой. Молодая мама в свободном красном пальто крепко прижимает ее к груди. У ребенка блестят черные глазки, и выглядывает розовый язычок. Миясэ неловко улыбается малышке, но тут же отводит взгляд в сторону. Ему неприятен надуманный ход Тамаки, который она предприняла для снятия напряжения.

Как быстро она меняет свое поведение! Такое ощущение, что к спине Тамаки прилипла хитрая старуха, которая пытается внушить ему: «Ну к чему беспокоиться о всяких мелочах — спала ли я с кем-то или не спала!» Или, наоборот, на ее плечи вскарабкалась невинная девчонка, ничего не понимающая в жизни…

— …Поверь мне, Коити! Я ведь тоже тебе во всем доверяю!

Бессильно опустив руку, которой она махала ребенку, Тамаки поднимает взгляд на Миясэ. В свете уличных огней легкий румянец на ее щеках кажется сиреневыми пятнами. Наверное, мое лицо выглядит еще более странным, думает Миясэ.

— Не верю!..

Он отводит глаза от Тамаки и смотрит вниз на асфальт, там разбросаны листовки, рекламирующие краткосрочные ссуды для работающих.

— Я это ненавижу. Противно, когда говорят не всю правду.

На миг Тамаки посмотрела в лицо Миясэ и смущенно улыбнулась: «Отчего он такой непонятливый?..»

Венчание в церкви сто тридцать тысяч иен, Синтоистский обряд — пятьдесят тысяч. Свадебный банкет на пятьдесят приглашенных — миллион иен, из расчета по двадцать тысяч на человека. Свадебные наряды жениха и невесты, комната ожидания, шофер, плата за место, подарки для приглашенных гостей, свадебный торт, открытки, музыка, свет… наконец, фотографии, налоги, плата за обслуживание — итого: один миллион девятьсот тысяч иен.

Перед глазами до сих пор мигают огоньки перекинувшегося через залив Йокогамского моста, который хорошо виден прямо из окон «Танцевального зала Гавани» — места будущей свадьбы. Миясэ аккуратно вычеркивает некоторые имена гостей, написанные на обороте редакционного бланка «Компанимару».

— Что, и его вычеркиваешь? Это же профессор, который вел у нас семинар! — Сбоку заглядывает в список Фуруя со стаканом виски в руке.

Хотя ладно, невелика птица этот энский Симфизу, обойдется… — со смехом говорит Фуруя и опрокидывает свой стакан.

— Как же мне все это надоело! И в кошмарном сне отродясь не видел такого. Фуруя, а ты проходил через это?

Миясэ бросает ручку на стойку и, пожевав фильтр сигареты, глубоко затягивается, затем выпускает дым в плен луча подсветки.

— Особенно не раздумывай, делай все автоматически. По-другому нельзя.

— У меня есть один дурацкий вопрос, а стоит ли мне вообще жениться?

Фуруя замер с пустым стаканом в руке — хотел заказать новую порцию виски. На его губах появляется нечто вреде ироничной улыбки, а самому Миясэ становится стыдно за свои детские мысли.

— У тебя с головой все в порядке?.. Ты и так перемудрил с этим делом… — Фуруя бросает в стакан новую порцию льда, принесенную хозяйкой бара «Наполеон». — Твоя-то Тамаки небось все понимает, правильно я говорю? Хотя, если честно, я и сам-то не знаю, что моя делает… Ну, хватит про баб, ты лучше думай про свою животную газету, у тебя там проблемы, да?

У Фуруя девочка только-только пошла в школу, вот второй ребенок скоро родится. Для него самое главное — прокормить семью. Иногда его лицо становится суровым, иногда боязливым. «Что поделаешь, его можно понять», — думает Миясэ.

— Я бы на твоем месте, не думая, пошел к этому главному редактору похоронной газеты. Даже если бы и раком пришлось встать. Шутка ли — пятьсот тысяч в месяц по нынешним временам?

Перед мысленным взором возникает лицо Савамуры в темных очках, затем всплывает хмурое лицо Нисикавы. Обстановка в редакции на Такаданобабе воспроизводится в мельчайших деталях — чьи-то волосы на полу, свалявшаяся пыль, даже дух захватывает. Серая тоска повседневной обыденности заполняет слегка хмельную голову, вспоминается и народ с четвертого этажа типографии — представители отраслевых газет.

— Миясэ, если откажешься, то давай я вместо тебя, а? Я не шучу! Поджидать в больнице, пока не загнется какой-нибудь дед или старуха, всего-то! Примите, мол, наши соболезнования! Получать разрешение родственников на публикацию некролога… все лучше, чем сидеть в заурядной торговой фирме!

Фуруя смотрит на дно стакана и кивает головой.

— А может, оно и спокойнее, находиться рядом со смертью? Есть возможность подумать о жизни, непрерывно отбрасывать все тебе ненужное.

Миясэ приподнимает бровь, перед ним блестит потное лицо Фуруя. Оно отекло то ли от переутомления, то ли с перепоя.

— Ты это серьезно, Фуруя?

— Серьезно!

Перед его глазами сжимающая стакан морщинистая рука Фуруя, непроизвольно Миясэ сравнивает ее со своей.

Руки у меня гораздо крупнее — «как лапы огромного паука», — сказал как-то Савамура.

— Большие, но как у мальчишки — ведь до сих пор я ими мучаю свою штучку, — криво улыбаясь, невнятно бормочет Миясэ.

— О чем ты? — Фуруя с любопытством поглядывает на него.

— Да так, ничего, — отвечает Миясэ и допивает виски.

— Да ладно, скажи!

— Я вот думаю, сколько мужиков застукали бабы в туалете, когда те занимались дрочкой?