Во времена Николая III - [62]

– Участь вашего деда тоже трагична? – спросил Михаил.

– Он, к счастью, не дожил до тридцать восьмого года и успел умереть естественной смертью. В России любят мертвых. Его похоронили с подобающими почестями, вспомнив ратные подвиги и добрые дела, оказанные стране. Похоронной процессией руководил Семён Будённый, который в период становления находился под его опекой и который чтил деда как человека и как воина за успешные баталии, проведённые в Первую мировую войну. Письменное распоряжение, составленное усопшим о порядке проведения похорон, было исполнено им досконально точно, включая запланированные остановки на улицах города, удобные для престарелых, вельможных старушек, десонирующих с сопровождающими гроб серыми шинелями, отпевание в церкви и проведение поминок, завершающих церемонию.

– Как реагировала власть, не верящая в Бога, на отпевание в церкви? В то время, как я понимаю, не поощрялось даже заходить в церковь. Сейчас другое дело. Многое изменилось во взглядах. Все вдруг, и члены правительства, и бандиты зачастили в церковь. Налетчики особенно усердны перед очередным нападением, прося у Бога удачи и прибыли в намеченном грабеже.

– Отпевание дедушки оправдали его последней волей, доходчиво  объяснив,  что выжившему из ума усопшему многое позволено, поскольку ему трудно менять что-либо в своих убеждениях. В верхах посчитали, что заслуги перед отечеством настолько велики, что не стоит обращать внимание на мелочи.

– Не вспомнили ли недруги Будённого впоследствии об его участии в церемонии проводов в последний путь вашего дедушки?

– Трудно сказать… Доподлинно известно, что в тридцать восьмом году к нему, обитающему в загородном предместье, снарядили наряд, который получил неожиданный решительный отпор. Будённый встретил вошедших в дом не как другие, понуро свесив голову, а с оружием в руках и под угрозой расправы над пришельцами, выпроводил непрошеных гостей со своей подмосковной дачи. Выгнанные прочь вновь пришли с подкреплением к герою гражданской войны. Завязалась перестрелка. К концу дня столкновение переросло в бой. Отражением атак, заняв круговую оборону, с чердака руководил легендарный командарм, заставляя домочадцев перемещаться по дому и без передышки стрелять по противнику. Наступающим казалось, что со всех сторон дома по ним непрерывно строчат пулемёты. В середине следующего дня Буденному позвонил Сталин.

– На сколько дней у тебя хватит патронов?– спросил он.

– Мой подвал напоминает арсенал,– заверил Буденный.– Да и на чердаке у меня тоже кое-что хранится.

– Ты что устроил стрельбу?– последовал более категоричный вопрос.– Отзвуки баталии слышны в Москве.

– Убери своих архаровцев, тогда поговорим,– ответил Буденный и бросил трубку, мешавшую вести прицельный огонь.

    Стрельба прекратилась, когда вновь зазвонил телефон. Сталин повторил требование о немедленном прекращении огня.

– Живым я не сдамся,– коротко ответил Буденный с металлическими нотками в голосе.

– А кто тебя собирается убирать?– удивлённо спросил Сталин.– Я такой команды не давал. – А кто второй день стоит перед моей дачей, и кто руководит операцией? – вопросом на вопрос ответил Буденный.

– Никто тебя не тронет,– пообещал Сталин.– Приезжай в Кремль, поговорим.

   Решение следовало принять мгновенно. Буденный понимал, что входить в логово тигра опасно. Отклонить предложение показалось еще опаснее. Последующий мощный штурм не оставил бы камня на камне от жилого строения. Буденный, не раздумывая, согласился встретиться. Вмиг сняли засаду с дома. Командарм, попрощавшись с родными,  беспрепятственно добрался до Кремля. О чём шёл разговор в белокаменной столице, осталось тайной. Известно только то, что поздней ночью, как ни в чём не бывало, Будённый возвратился домой целым и невредимым. Соратники договорились, что отныне они оба будут спать спокойно: один на подмосковной даче, второй – в Кремле. Михаил   вспомнил о знакомом операторе, имевшем собственную кинофирму и заинтересованном в новых острых сюжетах. Он мысленно представил на экране боевик с пальбой и атаками.  Обреченый на успех фильм, благодаря главному герою, который обороняет собственную  дачу от непрошеных гостей, показался привлекательным.

– Семён Михайлович,– обратился Михаил к своему шефу,– как вы смотрите на появление на экранах боевика, в котором Будённый, призвав на помощь домочадцев, руководит, склонившись к пулемёту, отражением атак не на поле боя, а на подмосковной даче?

   Семён Михайлович насторожился. Упоминание его фамилии в титрах кинокартины,  не входило в его планы. Не хотелось, чтобы показ боевика  каким-либо образом отразился на взаимоотношениях с окружающими и его личной персоне. Жизненный опыт подсказывал, что разумнее  находиться подальше от сценария. Сема постарался уйти от прямого ответа.

– У меня есть некоторый опыт в подобных делах. Если  захотите увидеть на экране события в вашей трактовке, вам придётся самому написать сценарий. Потом передать его сценаристу, чтобы он отредактировал материал и  выпустил его под своей фамилией,– самоуверенно заявил Семён Михайлович.– Месяца три назад я встречался с журналисткой русского происхождения, проживающей в Риге, боготворящей свой город и  лестно высказывающейся о традициях и культурном наследии Латвии. В дружеской беседе за чашкой кофе она доказывала насколько интересно жить не в Москве, а в уютной Риге.   Предварительно созвонившись со мной по телефону, она пожелала побеседовать о полярной трагической экспедиции, которой руководил мой дядя в начале  девятнадцатого века. В настоящее время я, по существу, остался единственным  человеком, которой может поведать миру о жизни легендарного полярного исследователя, его устремлениях и последних днях. Всё, что  знал об экспедиции, я рассказал ей со слов пьяного моряка, ввалившегося в наш дом спустя десять лет после пропажи экспедиции.  В прихожей нашего дома он вёл себя вызывающе грубо и излишне шумно. От него разило перегаром. Представился он красным моряком военного корабля, стоящего на рейде в акватории Питера. Услышав, что речь пойдёт о судьбе брата жены, отец потянулся за штофом. Вспомнилась традиция флота, по которой, встретив в открытом море дружеский корабль, один из капитанов стремится к другому засвидетельствовать почтение и выпить  бокал вина. Подняв стакан, отец заявил: когда встречаются два морских волка, следует выпить по чарочке. Под морскими волками он подразумевал себя и появившегося матроса. Разливая  водку, он рассматривал пришельца, в то время как тот изучал хозяина и оглядывал квартиру, решая, что можно говорить, а что лучше опустить. Первый тост  выпили за неожиданную встречу. Домочадцы понимали, что появившийся кряжистый моряк, курящий махорку, выпил неспроста. Он выпил, чтобы расслабиться и развязать себе язык, а при неблагоприятной ситуации нагло рассмеяться и  заявить, что всё, о чем он рассказывает, по существу является пьяным вздором, вымыслом и  не более. Мама бесшумно сновала из комнаты в кухню и обратно, боясь что-нибудь пропустить. Ещё бы! С минуты на минуту ей могла открыться тайна пропавшей шхуны и судьба её родного брата. Когда накрыли стол, она пристроилась рядом с мужем, для поддержки прикоснувшись к его плечу.